Три подруги и разбитое зеркало
Шрифт:
– Вряд ли они все были девственниками до сих дней, – скривилась Ниса, продолжая чесаться.
– Нет, но раньше они были одиночками, оторванными от семьи, а после воссоединения они стали частью стаи. Помнишь, Ян нам рассказывал. Сила каждого ягуаретта сливается с сородичами в общий поток и замыкается на вожаке.
Я умолкла и отвернулась.
– Второму лидеру придется наказать тех, кто убил девушек. Если он еще этого не сделал. Наказание должно быть равноценно преступлению. Смерть за смерть. Ему придется убить тех, кто был верен
– Пострадавшие из-за любви…
– Но где же все-таки Руся и что она пытается сделать?! – яростно сверкнула глазами подруга и с еще большей интенсивностью начала чесать спину. – Чего добиться?!
– Вот пойдем сейчас к ней и спросим, – решила я и выбралась из-за руля.
Обойдя машину спереди, остановилась, приставила ладонь ко лбу козырьком и осмотрела фасад дома.
– Ты об этом говорила? – спросила присоединившаяся ко мне банши, указывая вправо. – Вон там от балкона осталась только нижняя плита… Вид жуткий.
Действительно, балкон на восьмом этаже выглядел так, как будто строители забыли его доделать, пока строили. А потом достроили все, кроме него. Но я знала, что Мишка самолично выковырял все кирпичи из трех стен, и теперь, когда выходил покурить, цеплялся ногой за косяк, чтобы случайно рыбкой не соскользнуть вниз. Его затея сделать остекление собственными силами с самого начала показалась мне некоторой формой садомазохизма, но, как говорится, каждый развлекается по-своему. Если Романову нравится испытывать приступ акрофобии каждый раз, когда он открывает форточку, то, кто я такая, чтобы его осуждать.
– Говорит, у него там голуби гнездо свили, – сообщила я и направилась к въездной арке, ведущей внутрь двора. – И яйца отложили.
– И что? – спросила у меня Ниса, догоняя.
– И ничего, – пожала я плечами. – Скоро Романов станет счастливым отцом голубиного семейства. Если я не прикончу его раньше…
– Если ты не прикончишь его раньше, я пришлю ему корзину с фруктами, – бодро пообещала подруга и потянулась к шее, чтобы вновь породить этот жуткий шкрябающий звук.
– Ты что, болеешь? – не выдержала я, покосившись на подругу с опаской. Видимые участки кожи Нисы были покрыты светло-розовыми полосами, которые оставляли её же ногти.
– Нет. Не знаю, что со мной, – пропыхтела подруга, пытаясь разными путями дотянуться до лопаток. – Может, нервное?
– Ты бы к врачу сходила, – посоветовала я, направляясь к центральному из трех подъездов, возле которого как раз копошилась крохотная пожилая женщина. Несмотря на погоду, она была укутана в просторную вязаную кофту, длинные и широкие рукава которой не позволяли ей справиться с туго отворяющейся и всё время норовящей захлопнуться обратно дверью. Ловкости не способствовало и полное отсутствие мышц в иссохшем теле.
– Давайте я вам помогу, – оживилась Ниса и поспешила на помощь бабуле, чей безобидный вид так и стимулировал желание о ней позаботиться. – Вот, проходите.
Подруга легко распахнула металлическую створку,
– Ой, спасибо, милая, – завздыхала бабуля, поправляя редкие светлые и собранные в тонкую косу волосы. – Дверь такая тяжелая, а я уже совсем слабой стала…
– Да не за что, – просияла улыбкой моя добросердечная и крайне сообразительная подруга, не спеша отпускать дверь.
– А вы кто? – вдруг догадалась спросить дама преклонных лет. На морщинистом лице появилась легкая тень сомнения, быстро сменившаяся подозрением.
– А мы к Мише Романову, в семьдесят пятую, – подскочив, бодро отрапортовала я и бочком начала протискиваться в подъезд. Ниса стойко держала дверь, не забывая озарять мир своей улыбкой, уже ставшей немного натужной.
– Так, – медленно пронаблюдала за моими маневрами старушка, вновь поддергивая рукав норовящей соскользнуть с плеча кофты. – Миша Романов в восемьдесят четвертой живет. Я знаю, его квартира прямо над моей.
– Ой, точно! Восемьдесят четвертая! – радостно подхватила Ниса, одним ловким движение аккуратно оттеснила местную жительницу в сторону, чтобы не задело закрывающейся дверью, и следом за мной шмыгнула внутрь.
– Фух! – выдохнула подруга, а после с облегчением и уважением покосилась на меня: – А ты это ловко придумала! Бабули – недооцененный клад полезных сведений. Всегда на страже и всегда готовы поговорить!
– Ага, главное вовремя отделаться от местной стражи, не вызвав опасного желания начать орать «полиция!», – безрадостно хмыкнула я и подошла к шахте лифта.
В этом доме было предусмотрено два подъемника. Один был пассажирским, другой – грузовым. Но оба почему-то застряли на восьмом этаже и не желали трогаться с места. Сколько бы я ни тыкала, над кнопкой вызова мигал белым цветом символ ожидания.
– А на каком, говоришь, этаже квартира Романова? – уставившись на раздвижные хромированные двери, которые по-прежнему не желали реагировать на наше присутствие, задумчиво поинтересовалась Ниса.
– Если судить по балкону, то на восьмом, – глядя в том же направлении проговорила я.
Секундная заминка и мы синхронно сорвались с места.
– Там! Там должна быть лестница! – притормозила меня на повороте подруга, указывая на белую пластиковую дверь в противоположной от лифтов стороне.
По ступенькам мы неслись долго, по крайней мере, так показалось. Возможно, я была слишком уставшей и не выспавшейся, утомленной событиями, на которые были так щедры последние дни.
Когда мы ступили на общий внутриподъездный балкон, соединявший изолированную лестницу и непосредственно пролет с квартирами, мои ноги мелко подрагивали, а сердце тяжело билось о ребра. Впереди на всех порах мчалась Ниса, и я бежала за ней, пытаясь не отставать.