Три подруги и таинственный жених
Шрифт:
– И кто кому противостоял? – не поняла я.
– Мозг банши против рук банши, - пояснила муза, вздыхая. – Как видишь, проиграли все.
– Ну, это я вижу, - горестно подтвердила я. – Но нельзя было как-то гуманнее отнестись? К нашей подруге и… к моему имуществу.
– Она пыталась съесть бумагу, - перебила меня Руся и мы разом уставились на пьяную подружку, всё еще восседающую на белом «троне».
– Зачем? – опешила я.
– Сказала, что ей стыдно, и она не хочет, чтобы кто-нибудь увидел список, - рассказала Руся, а после моего непонимающего
– И из-за стыда она решила этот самый список съесть? – я растерянно заморгала.
– Ага, - кивнула Руся, недовольно пожимая губы. – Но не переживай, мне удалось его отнять и не дать ей закусить виски целлюлозой. Правда теперь этот список не на одном листе, а на восьми помятых обрывках, изрядно измазанных слюной, но думаю ты разберешься.
Я выдала в ответ совсем безрадостную улыбку, а после шагнула к Нисе.
– Вставай, - твердо приказала я, отбирая у подруги стеклянную тару, еще совсем недавно наполненную алкоголем, и выдирая из влажных пальцев уже чуток размокшую, но, к счастью, незажженную сигарету.
Ниса что-то невнятно пробормотала, попыталась поднять голову, но та очевидно была тяжелее, чем подружка могла удержать в данный момент, а потому её голова, не успев подняться, тут же рухнула обратно на грудь.
– Не уверена, что из этого что-то выйдет, - поморщившись, произнесла Руся, опираясь плечом об косяк. – Я пыталась, раза три, наверное, но она категорически не желает покидать твой санузел.
Я резко выдохнула, постояла несколько минут между раковиной и стиральной машинкой в глубоких раздумьях, а после направилась в комнату. Стянула плед с дивана и вернулась обратно, к вновь вернувшейся к исполнению нетленного отечественного хита про дальнюю тропку и вишневый сад Нисе и хмуро наблюдающей за всем происходящим Русе. Ниса слова песни знала очень выборочно и из этого «выборочно» была в состоянии внятно пропеть процентов двадцать, а потому все её пьяные рулады превратились в маловразумительное завывание с пугающим поскуливанием, которое выдавала подружка вместо высоких нот.
– Слушай, - я встряхнула плед, разворачивая его. – А кто поёт эту песню?
– Сейчас? – выгнула бровь муза. – Подружка наша неугомонная.
– Да нет, - отмахнулась я. – В принципе, по жизни.
– В принципе по жизни я слушаю немного другую музыку, а не русские народные песни, - с приличной такой долей снобизма, привычного для неё, скривилась Руся.
Я мысленно согласилась с ней, потому что в день, когда наша утонченная, изысканная и талантливая муза начнет слушать что-то кроме классической музыки, планета начнет вращаться в обратную сторону.
Накинув Нисе на плечи плед, я поправила её волосы, вышла из ванной, прикрыла за собой дверь и выключила свет.
– Что ты делаешь? – растерянно заморгала Руся.
– Решаю проблему, - пожала я плечами и пошла на кухню варить кофе. Хороший крепкий черный кофе, приготовленный по всем правилам в турке – это было именно то, что могло помочь в данный момент.
–
Я достала подаренную бабушкой красивую старинную джезву, стеклянную банку со смолотыми вручную кофейными зернами и подставку со специями.
– У тебя есть варианты получше? – я зачерпнула чайной ложкой молотый кофе и высыпала в металлическую посудину.
– Да что угодно будет лучше! – возмущенно воскликнула Руся, едва не стукнув кулаком по столу. Она могла изображать холодность сколько угодно, но самые близкие знали – когда друг попадал в беде, Фируса бросалась защищать его с рвением разъяренной тигрицы.
– Окей, слушаю, - кивнула я, бросая в турку щепотку корицы.
– Что случаешь? – чуть более мирно переспросила подруга.
– Твои варианты, - пояснила я, оглядываясь через плечо. – У меня в квартире пьяная в драбадан подруга, оккупировавшая мой туалет. Подруга, которая может в любой момент начать буянить. И не просто швыряться унитазным ёршиком и угрожать вантузом, а использовать магию, слишком разрушительную для многоквартирного дома с тонкими стенками, которые под влиянием разгневанной банши просто сложатся, как карточный домик. И, кстати, петь она перестала.
Руся оглянулась назад, а потом растерянно заметила:
– Надо же, как попугайчик. Свет погасили, и она замолкла.
Я налила воды в турку и поставила на плиту, предварительно включив огонь.
– Руся, мы обе знаем, что с вышедшей из-под контроля Нисой ни ты, ни я не справимся. И я не хочу потом объяснять Совету Старейшин как так получилось, что из-за нас погибли люди. А потому трогать её сейчас не самый лучший вариант.
– Ты бы могла, - негромко проговорила Руся. – Остановить Нису, если что. Ты ведь можешь использовать свою силу на суше.
– Могу, - я включила воду в кране и ополоснула руки. – Но будет весьма трудно объяснить огромную волну, обрушившуюся на жилое здание.
– Почему? Море ведь рядом, - Руся взяла с подноса яблоко и громко откусила кусок.
Я присела рядом на табуретку.
– Ага, вот только мы находимся на другом конце города, противоположном тому, где расположена набережная.
– Всегда можно сказать, что это инопланетяне, - предложила Руся свою версию, которая выдавала её очень оригинальный взгляд на мир. – Свалим всё на них, психи и маньяки, прикидывающиеся психами, обычно так и делают.
– Инопланетяне в космосе вообще-то живут, а не килькой в море резвятся, - отвергла я такой вариант и тут же ощутила вибрацию телефона.
Вынув аппарат, увидела сообщение с весьма занятным текстом.
«Бар, в котором работала погибшая называется «Белый кролик». Фомина сегодня на смене. Подумал, что вам будет это интересно». И подпись «Григорий». Интересным парнем был этот Григорий. Слишком сообразительным и слишком понятливым. Новые знакомые, отличающиеся повышенной догадливостью и появляющиеся в самый подходящий момент не могут не вызывать подозрений. Но информация действительно была стоящей.