Три последних дня
Шрифт:
– Не понимаю, – покачала головой Татьяна. – У любого явления обязательно есть причина. А вскрытие в таких случаях что показывает?
– В том-то и дело, что ничего! Будто человек просто перестал дышать и сердце остановилось.
– Н-да, как в пятнадцатом веке, – иронически протянула она. – Или пациент жив, или пациент мертв.
Мальчик уловил нотки сомнения в ее голосе, обиженно произнес:
– Ты что, мне не веришь? Ну… ну, хочешь – у деда спросим! Я, ладно, студент, а он-то – профессор! Все тебе по-научному объяснит, с доказательствами.
– Да
– Но я не хочу, чтоб ты меня болтуном считала!
Таня улыбнулась его юношеской горячности, ласково погладила мальчика по плечу:
– Да верю, верю я тебе. А тему давай сменим. Что за радость – говорить о смертях, о трупах! Я все-таки на отдыхе.
Студент послушно умолк. Садовникова с удовольствием позволила разговору перетечь на ее красоту, великолепную фигуру, фантастические волосы и прочее, прочее. Взгляд мальчика – прежде лишь робко восхищенный – становился все более сумасшедшим, жарким.
«А не озабоченный ли он? – пронеслось у нее в голове. – Еще подкараулит где-нибудь в здешних катакомбах, набросится… А потом патологоанатомы констатируют смерть здоровой женщины абсолютно без видимых причин».
Может быть, порвать с ним – нелепым, молодым щенком? Перестать сюда ходить – да и все. Клиник в городке полно. Но здесь у нее лечение уже оплачено. Да и ничем ее пацан (кроме страстных взоров да робких касаний) пока не ранил. Кофе вкуснейший таскает – к нескрываемой зависти прочих пациентов.
Потому она отбросила мысли о позорном бегстве, на следующий день вновь явилась на процедуры.
Медбрат подкараулил ее, едва Таня переоделась в белоснежный с золотым вензелем махровый халат и вышла из раздевалки. Просиял, бросился навстречу, затараторил:
– Танечка! У вас до процедуры есть время, целых двадцать минут. Пойдемте, пожалуйста, со мной!
– Куда? – Она снова насторожилась.
– К пану Варнику… к деду!
По-хозяйски ухватил ее за руку, поволок, к счастью, по знакомому маршруту в профессорский кабинет. Дверь открыл без стука, с порога выпалил:
– Вот, привел! Расскажи ей, пожалуйста, сам!
Профессор (уже знакомый Татьяне) восседал за массивным, красного дерева столом. На внука взглянул снисходительно, ей подмигнул весьма лукаво. Поинтересовался:
– Жалобы на медбрата имеются?
– Ну что вы! – Таня опустила очи долу. – У вас замечательный внук!
– Разгильдяй и бездельник, – вздохнул пожилой врач.
– Де-ед! – возмущенно выдохнул парень.
А Таня – будто сама умудренная жизнью старуха – снисходительно усмехнулась:
– В двадцать лет всем положено.
– Выйди, – цыкнул профессор на парня.
Тот послушно ретировался – с порога обволок Таню очередным горячечным взором.
Пожилой врач укоризненно покачал головой. Покинул свое председательское место, помог Тане усесться в гостевое кресло, сам поместился через журнальный столик напротив. Спросил с напускной небрежностью:
– Надеюсь, вы не имеете на моего лоботряса видов?
Таня
– Ну, знаете! Я еще не в том возрасте, чтоб кидаться на мальчиков.
– И очень жаль, – неожиданно откликнулся профессор. – Ваши ум, образование и опыт прекрасно бы уравновешивали его юную горячность. А парень он неплохой – лентяй только.
«Нет уж, спасибо. Хватит нам одного чешского врача, маменькиного Мирослава», – пронеслась мысль у Татьяны. Она, сколь могла сухо, произнесла:
– Мне приятно поболтать с вашим внуком. Но ничего больше, простите.
– Да, да… – вздохнул старик. – Мальчишка слишком навязчив, пылок… Признаюсь: глуп. Все уши мне прожужжал про девушку своей мечты. А вчера очень расстроился, когда вы ему не поверили. Упросил меня: чтоб я сам поведал вам ту давнюю историю.
– Историю? – озадаченно пробормотала девушка.
Вчерашний разговор с юным поклонником давно вылетел у нее из головы.
– «Она не верит, что смертность в хирургии бывает иногда беспричинной, я тебя прошу: убеди ее, что это действительно возможно, а то она будет считать меня болтуном!» – Пожилой врач весьма точно скопировал интонацию своего отпрыска.
Таня усмехнулась:
– Вообще-то мы просто small talk вели. Вам совершенно не стоило тратить на подобные пустяки свое драгоценное время.
– И тем не менее, – улыбка с уст профессора вдруг исчезла, – я хочу вам тот давний случай поведать.
– Да зачем?
– Пожалуйста, Таня. – Его брови сурово сдвинулись. – Просто меня послушайте. Это займет не более десяти минут.
Она взглянула на старика удивленно, вздохнула:
– Ну, если вам так хочется…
– История, – веско молвил медик, – действительно очень давняя. Произошла несколько десятилетий назад. Когда я был молод… в вашем, примерно, возрасте… в клинике, где я тогда работал, имел место инцидент. В течение месяца с разницей, примерно, в полторы недели умерли трое. Все женщины. Молодые, здоровые. После пустяковых операций. И – как верно сказал мой внук – без видимых причин. Случаи сочли вопиющими, было произведено тщательное расследование. В консилиуме принимали участие лучшие на тот момент врачи Чехословакии – хирурги, микробиологи, патологи. Однако причины смерти молодых женщин так и не были установлены. В научных кругах об этом случае много говорили, выдвигались различные гипотезы, вплоть до самых бредовых, некоего таинственного вируса… Однако разгадки нет до сих пор.
Он сделал паузу.
– Ну-у… – протянула Татьяна.
Профессор проницательно на нее взглянул:
– Пока вам не интересно. Верно?
– Да, честно говоря, не особенно, – согласилась она.
– Что ж. Тогда попробую привести другой аргумент, – усмехнулся он. – Ваша фамилия ведь Садовникова?
– А откуда вы?.. – возмутилась было Татьяна. Потом догадалась: из медицинской карты. Сама же назвала.
А доктор продолжал:
– Таня Садовникова. А маму вашу зовут, – он старательно артикулировал, – Юлия Николаевна.