Три правила ангела
Шрифт:
– Понятия не имею, – эдак беспечно ответила она, пожав плечом. – Я почти всё время в отключке валялась. Но не думаю, они тут сначала ругались, потом… Потом тоже ругались. В общем, Андрей занят был.
– И что это значит?
Макс медленно поднял голову. Свет фонаря мазнул Старообрядцеву по лицу, по глазам и Ленка в очередной раз – кстати, в который уже за этот дикий день? – не поняла, что случилось. Просто в носу стало невероятно тесно, в глаза будто перца сыпанули и слёзы хлынули ливнем, мгновенно промочив даже воротник свитера.
–
– Макс, это вправду ты? – прогундосила Ленка, вытирая чешущуюся от мокряди щёку о плечо.
– Иди ты к чёрту! – обиделся спаситель и даже в какой-то степени рыцарь.
– Сам иди. Хотя нет, не уходи, пожалуйста.
Старообрядцева сползла с вёдер, ткнулась Максу в плечо, едва не повалив Петрова навзнич, и разревелась уже всерьёз, стараясь завывать потише.
– Ну перестань, – растерянно пробормотал отчасти рыцарь, – валькирии не плачут.
– Я н-не вальки-ирия-а…
– Я знаю. – Петров, наконец, догадался погасить свой фонарик, устроился поудобнее, прислонившись спиной к стене, прижал к себе Ленку, попытавшись, правда, не слишком успешно, накрыть её полой своей куртки. – Ты мой маленький Халк.
Макс ладонью – и как только нашёл в темноте? – отёр её щёку. Правда, перчатку снять он так и не догадался.
***
Макс наврал: стало не больно, стало так больно, что хотелось кого-нибудь покусать, а за неимением подходящей жертвы тихонько подскуливающей Ленке пришлось грызть воротник петровской куртки. Спаситель стоически терпел, наглаживая страдалицу по голове, куртка тоже не сопротивлялась, зато начавшие отходить руки, кажется, по-настоящему возненавидели хозяйку. И лучше б они в самом деле куда-нибудь отошли, а то и ушли вовсе, потому что терпеть дикую ломоту в купе с не менее дикой почесухой и жжением под самой кожей не было никаких сил. Главное же, что мучилась Старообрядцева вроде бы зря, пальцы как не слушались, так послушнее не становились, сколько Макс не массировал истерзанное запястье свободной от наглаживания рукой.
– Я его убью, – серьёзно пообещал Петров.
– Гахо? – уточнила Ленка, подумав.
– Чего?
Пришлось выплюнуть истерзанный курткин воротник, хотя они со Старообрядцевой почти уже сроднились.
– Спрашиваю, кого ты убить собрался.
Макс тоже призадумался.
– Всех, – выдал он, в конце концов.
– Жестоко, – хлюпнула Ленка вконец промокшим носом, сунув замучившие руки подмышки, так вроде бы стало полегче, – но справедливо. Слушай, а чего мы тут сидим?
– Прячемся? – предположил Петров.
– Нет, это-то понятно. Но может лучше того, сбежать? Или перепрятаться понадёжнее?
– Нормально, – отозвался Макс таким специальным самцово-брутальным тоном, мол: «Спокойно, детка, у меня всё под контролем! Лучше подержи мой кольт, пока я выкурю сигару».
– Тебе нормально, а вот сейчас как увидят, что меня нету, как начнут искать, так сразу станет ненормально, – насупилась Старообрядцева. – И что
– Ничего не стану. Пока тебя никто искать не будет.
– Почему?
– О, Господи! Откуда ты такая взялась на мою голову?
– Из Мухлово, – пояснила вежливая Ленка. – Так почему?
– О, Господи, – повторил Макс и вроде бы постучался затылком в стену. По крайней мере, звук вышел сочный, гулкий, совсем не такой, когда, например, кулаком лупят, а такой, когда деревяшкой по деревяшке бьют. – Потому что они заняты, ищут, где у них пожар.
– А где у них пожар?
– Нигде. У них гараж дымится.
– Просто так дымится?
– Не просто так, а потому что я всё-таки химик, – ответил брутальный самец.
– И… чего? – спросила Ленка, раздумывая, стоит ей всерьёз обидеться или ещё погодить.
– И ничего. Из мусора и химии, которые в любом гараже есть, можно примитивную дымовую шашку сделать. Учти на будущее вдруг пригодиться, – заявил никакой не рыцарь, а вовсе даже самовлюбённый ковбой, да ещё пальцем Старообрядцевой на нос нажал, вроде как на кнопку.
И опять-таки, как только умудрился? В темноте он, что ли, видел, типа кота? Хотя враки это всё, кошки тоже в темноте ничегошеньки не видят.
– Так самое время ноги уносить пока они заняты, – проворчала Ленка, решив всё-таки обидеться, но не всерьёз, а так, чуть-чуть.
– Нет, надо ещё подождать. Вот пожарные приедут, тогда самая суматоха начнётся.
– Что-то долго они не едут.
– Это как раз объяснимо. Пожарная часть отсюда далековато, да ещё машины в ворота не въедут, узки они для ЗИЛа, потому что эти посёлки проектировали идиоты, мелочами не заморачивающиеся. Придётся им по грунтовке пожарным пилить, почти до деревни, с той стороны ворот нет. Там и забора-то никакого нет.
– И твоя шашка всё это время дымить будет?
– Нет, конечно. Но я же не одну сделал, да и ночь на дворе, снег с дождём идёт, не сразу сообразишь, есть дым или нет. Главное, палёным воняет, остальное сами додумают.
– Умный, да? – нахохлилась Старообрядцева и даже отодвинулась немножко.
– Да говорят не дурак, – хмыкнул Макс и водворил её на место, то есть обнял и к себе притянул. – Ты вроде тоже, а с Мерином зачем-то поехала. Зачем?
– Просто хотела узнать.
– Что именно?
– Всё!
– Узнала?
– Представь себе.
– Не буду, а то испугаюсь ещё, – усмехнулся Макс ей в макушку. – И, конечно, то, что тебе его жалко стало, совсем ни при чём?
– Ну и стало. А что, это запрещено? Да и пожалуйста, в следующий раз вообще никого жалеть не буду, – в конец осерчала Старообрядцева.
– Это обнадёживает.
– Что именно?
– Что будет следующий раз, – на ровном месте развеселился Петров.
– Нет, ты всё-таки дурак!
– Ещё какой, – не стал спорить Макс. – А Андрюха всегда умел на жалость давить, это у него лучше всего получалось. Но всё-таки, Лен, давай ты не будешь…