Три принца

Селютин Алексей Викторович

— Более-менее. Тут другая проблема. Нам нельзя задерживаться, потому что прибыл твой знакомый — святой отец Эвенет.

Тишина длилась несколько секунд. А напряжённая спина, прижимающаяся к решётке, подсказала мне, что её обладательница, мягко говоря, шокирована.

— Так вот о чём трубил рог… — прошептала Мириам. — Он же не за мной? Не за мной?

— А я почём знаю? — раздражённо ответил я. — Ты тут уже сколько декад в клетке сидишь? Ты мне скажи: он за тобой?

— Я помню его. Видела здесь дважды. Но видела давно. Ещё когда он приходил меня проведывать в темнице. Ни

слова не сказал, мерзавец. Смотрел, как смотрят на снейла, которого собираются с пряностями запечь.

— Но он же знает, кто ты?

— Ещё бы ему не знать. Отец говорил, он стоял рядом, когда у моей несчастной матери принимали роды. Без его ведома меня тут вряд ли бы держали… Но, аниран, в определённом смысле, ко мне он столь же равнодушен, сколь равнодушен к любой деве, переступившей порог восемнадцатой зимы.

Я наморщил лобик, лихорадочно пытаясь подсчитать, сколько это — восемнадцатая зима по местным меркам. И, быстро подсчитав, наморщил лобик ещё сильнее.

— Не понял. Его недозревшие девочки интересуют, что ли?

— Я много слышала, что его интересуют девы, которые едва-едва достигли срока, когда начинаются… — она запнулась на мгновение. — Женские дни. Всех остальных — особенно тех, кто уже пробовал на вкус сладость плотских утех — он брезгливо отвергает… Нет, не по этой причине, — добавила Мириам, когда всё же обернулась и увидела моё покрасневшее лицо. В этот момент я был готов встать на ноги, подняться к храму, найти Эвенета и энергетически щитом отрубить не голову, а нечто другое. — Эвенет — скопец. Когда стало понятно, чем нас наказал Триединый, Эвенет одним из первых принял оскопление, чтобы плоть больше не будоражила желаниями. Он целиком и полностью сосредоточился на решении вопросов веры и поисков спасения.

— Это любопытно. Ничего подобного я раньше не слышал, — удивлённо присвистнул я. — Я думал, он педофил… Ну, детей насилует. А зачем он себе отрезал…

— Я же сказала, — перебила меня Мириам. — Чтобы ничего не отвлекало от поисков спасительного эликсира. Он лекарь среди святых отцов. Целитель в каком-то смысле. Он знает всё о том, что содержит наше чрево.

— Это тебе отец о нём рассказывал?

— Да. Были времена, когда он был со мной откровенен. Давно, правда. О Эвенете он всегда говорил с большим уважением. Даже намекал, что истинным спасителем, истинным милихом, станет не один из аниранов, а именно Эвенет.

Я встряхнул головой: нич-чего не понимаю, как говорил один мультяшный персонаж. Эвенет, оказывается, не религиозный фанатик, погружённый в вопросы веры, а доктор, что ли? Может, химик? Или даже — алхимик? Ядовитая пыль, которая, возможно, ещё даже не изобретена в моём мире, как бы подталкивает к такому выводу.

А может, Эвенет — аниран?

Неожиданная догадка едва не нарушила мою маскировку — я чуть было не подпрыгнул. Но всё же смог сдержаться и глубже зарылся в траву.

Эвенет — аниран! Один из нас. Один из тех, кого прислало безжалостное божество. Он адаптировался не хуже профессора Гуляева и теперь плетёт сети. Что-то вынюхивает, пытается себя ничем не выдать и втихаря ищет решение.

Интересно, а каким даром он обладает? И почему Голос ни разу не

намекнул на Эвенета? Он же должен чувствовать приближение анирана. И всегда заранее сообщал мне об этом…

Хотя стоп! Почти четырнадцать зим назад прибыл первый аниран. И это был профессор Гуляев. А Мириам сказала, что Эвенет присутствовал при её родах. Ну, по крайней мере, так ей рассказывал папаша. Как-то нелогично получается. Какой тогда он аниран? Ноль-пятый?

— Может, Эвенет — аниран? — обратился я за объяснениями к Мириам.

— Не может, — они тихо захихикала с моей глупости. — Анираны не жили среди нас до появления карающего огня. И не давали мне в молодости настойки, которые… — она запнулась. — О которых я сама просила. Нет, аниран. Он — не ты. Не один из вас. Он просто пытается исполнить ваше предназначение своими силами. Он считает, что способен. Но самое важное, он никогда не позволит кому-либо ему помешать. Особенно анирану.

— Бред какой-то, — я по-настоящему растерялся. — Если он обладает столь глубокими знаниями, позволившими сотворить ядовитую пыль, он должен помогать аниранам, а не ставить палки в колёса. Мы же всё-таки стараемся спасти ваш мир…

— "Мы"? Кто такие "мы"? — она опять тихо засмеялась. — Я знаю лишь одного анирана, который действительно что-то пытается. Не только говорит, а делает. Остальные — и это я тоже знаю — палец о палец не ударили.

Отчасти она была права. Хоть и не догадывалась об этом. И Джон Казинс, и Гуляев, и Томазо ди Дио пальцем о палец ударяли только в том случае, если это шло на пользу им. Ну, может быть, Джон старался чуть больше, чем остальные. Но это не отменяло факта, что никакой мир они спасать не собирались. Не говоря уже о китайском парнишке, который погиб, едва очутившись в этом мире. Лишь я стараюсь что-то изменить. Бездельники на острове Темиспар и во Флазирии, насколько я мог судить по слухам из заокеанских далей, озабочены собой любимыми. Им дела нет до спасения утопающих. И теперь вот ещё один потенциальный "спаситель" нарисовался. Седовласый скопец, весьма заинтересованный юными девами. Он их излечить пытается, что ли? Конвеерно?

Я встряхнул головой. Я решительно ничего не понимал. Мотивация поступков ускользала от меня. Зачем священнику-целителю злить анирана? Зачем охотиться? Зачем угрожать королю? Тому, кто всецело поверил в анирана и помогает ему. Это же нонсенс.

— Если Эвенет хочет спасти свой мир, почему не станет анирану союзником? — озвучил я своим мысли. — Почему вредит?

— На этот вопрос я не могу тебе ответить. Эвенет никогда не был болтлив. Лишь он один знает, какие цели преследует. Он и, возможно, мой отец.

— Какие цели, блин!? Цель одна — спасение.

— Он верит, что сможет этого достичь… И не сожжет весь мир при этом.

— Ты тоже что-то знаешь о драксадаре? — я моментально сообразил, на что она намекает.

— Знаю столько, сколько знает мой супруг, — спокойно ответила Мириам. — Ведь священную книгу мы читали вместе… Ты же тоже прочёл её. Разве нет?

— Прочёл, — я повторил то, что уже рассказывал. — Но там чего-то недоставало. Будто страницы вырвал кто-то.

— Страницы из священной книги???