Три путешествия в Рим к Марии Монтессори
Шрифт:
«Ребёнок растёт не потому, что он питается», – пишет Монтессори в своей книге, – «не потому, что он дышит, не потому, что находится в подходящих условиях воздуха и тепла, – он растёт потому, что в нём проявляется присущая ему жизнь, потому что тот жизненный зародыш, от которого произошло его существование, развивается»… По её мнению, создать в ребёнке ничего нельзя, – можно разбудить иногда дремлющую в нём жизнь и направить её, давая ей, впрочем, свободу самой развивать свои индивидуальные стороны.
«Auto-educazione» – «самовоспитание» – это альфа и омега монтессорской системы.
Если
«Избави Бог, – говорить немецкий философ Лихтенберг, – чтобы человек, учителем которого является вся природа, должен был сделаться куском воска, чтобы на нём отпечатал свой возвышенный образ какой-нибудь профессор».
От этого же предостерегает и Монтессори. Она особенно боится того, чтобы учитель или учительница не старались навязать свою личность ребёнку. Гармония в оркестре достигается не тем, чтобы все инструменты играли бы в унисон, а, напротив, тем, что каждый инструмент имеет свой характер и играет то, что ему свойственно. Также и каждый человек должен внести в мировую гармонию свою лепту, как бы скромна и ничтожна она ни была, но которую, кроме него, никто другой внести не может.
К этой особенности характера, к этой индивидуальности в ребёнке Монтессори относится с величайшей бережливостью и от всякого педагога требует такого же уважения к развивающейся личности ребёнка.
«Мы до сих пор ошибочно думали», – пишет она, – «что естественное воспитание маленьких детей должно быть только физическое. Но мы видим, что дух имеет свой характер, и что только духовная жизнь руководит человеческим существованием во всех его возрастах».
На этом же основании она жёстоко нападает на существующие в данное время в Италии программы школьного образования.
«Мы держим учеников задавленными унижающими их тело и душу условиями, как-то: парты и внешние награды и наказания. Наша цель – привести их дисциплиной неподвижности и молчания – куда? На самом деле, чтобы вести их без всякой цели… Стараются механически влить в их сознание содержание школьных программ, – программ, в тёмную составленных учебным ведомством. О, перед таким презрением к жизни, развивающейся в будущих поколениях наших потомков – нам только приходится в смущении склонить голову и закрыть руками краснеющее лицо. Пришло время, когда налагается на нас насущная обязанность: обновление метода воспитания и образования. И тот, кто борется за это дело – борется за возрождение человечества».
IV
Самостоятельность и независимость дают свободу. «Новорождённый ребёнок», – говорить Монтессори, – «не умеющий ещё ходить, одеваться, мыться, ясно говорить – раб всякого. К трём же годам ребёнок во многих отношениях может стать независимым и свободным».
«Мы сами не достаточно ещё можем сознавать понятие независимости, так как социальные условия, в которых мы живём – ещё продолжают быть рабскими. На той ступени цивилизации, на которой могут ещё существовать слуги и господа – не может зародиться понятие независимости, как не могло быть
…Не слуги зависят от нас – мы зависим от них. В социальных условиях жизни невозможно примириться с такой глубокой житейской ошибкой, не ощутив общих последствий упадка нравственности. Мы часто считаем себя независимыми, потому что никто нами не распоряжается, а мы приказываем другим; но господин, который принуждён звать слугу – служить примером зависимости от своего бессилия…»
«Тот, кому служат, оскорблён в своей независимости. Этот взгляд будет основанием достоинства будущего человека: не хочу принимать услуг ближнего, так как я не расслабленный.
Необходимая обязанность педагогии состоит в том, чтобы помочь слабым детям прокладывать свой путь к самостоятельности. Помочь им выучиться ходить без помощи, бегать, подниматься и спускаться по лестнице, поднимать уроненные вещи, одеваться и раздаваться, мыться, говорить ясно, выражая свои нужды: вот воспитание независимости.
Мы служим детям: это рабское отношение к ним, которое не менее губительно, чем если бы мы старались заглушить в них каждое полезное непосредственное движение».
Монтессори говорит дальше, что научить детей делать всё для себя – это работа воспитателя. Делать всё за ребёнка – это низшая и более лёгкая работа раба. «Эта работа не только более низменная и более лёгкая», – пишет она, – «она губительна для ребёнка, она закрывает ему все самостоятельные пути и ставит препятствия к развивающейся в нём жизни. Последствия такого воспитания сказываются в будущем ещё более чем в настоящем».
Так как наша духовная жизнь ограничена нашим телом и всякое движение нашей духовной жизни проявляется каким-нибудь действием нашего тела, – то тело наше должно быть приспособлено для выражения и проявления наших духовных движений.
И потому Монтессори придаёт большое значение развитию всех органов чувств с самого раннего детства, когда они находятся ещё только в периоде образования и потому наиболее тонки и гибки. По её научным наблюдениям, они развиваются всего сильнее между тремя и семью годами.
Усиленное развитие органов чувств имеет целью сделать ребёнка более восприимчивым ко всему окружающему, для того, чтобы использовать наиполнейшим образом все данные нам богатства.
«Жизнь – прекрасный дар!» – восклицает Монтессори. – «Она движется вперёд, побуждая препятствия, мешающие её торжеству над существующими условиями. Та процессия победителей, которая её олицетворяет – будь то индивидуумы или виды – упорно и неустанно прокладывает себе дорогу вперёд».
В своей книге Монтессори даёт ряд примеров, по которым доказывает, как необходимо нам развитие всех наших органов восприятия для каждого дела. Она доказывает, что, начиная с кухни до медицины и всяких других научных занятий, нужны с детства развитые органы чувств.
Если у кухарки недостаточно развиты вкус, обоняние, глазомер, чувство формы, ощущение тепла и холода – то ей нужна долгая практика для того, чтобы в зрелых годах на опыте достичь того, что так легко даётся только в детстве.