Три рассказа о Гэллегере
Шрифт:
– Он и для меня загадка, - смутился Гэллегер.
– У него множество разных способностей... очевидно, есть даже какие-то недоступные людям чувства... но, провалиться мне на этом месте, если я знаю, на что он способен. Пока он только крутится перед зеркалом.
Пэтси кивнула.
– Интересно было бы как-нибудь с ним познакомиться. Однако вернемся к нашим баранам. Вы надеетесь решить проблему "Сонатона"?
– Очень может быть. Даже скорее всего.
– Но гарантии нет?
– Ну, скажем, гарантия есть. Можете не беспокоиться.
– Вы даже не представляете себе, как
– Славный мальчик?
– Вошь. Здоровенная вошь с накачанными мускулами. Желает меня осчастливить, женившись на мне.
– "Нет повести печальнее на свете..."
– Ради Бога.
– оборвала его Пэтси.
– Учтите, я всегда считала Ромео слизняком. Если бы меня хоть на миг посетила мысль о замужестве с Джимми, я бы без колебаний отправилась в психушку. Нет, мистер Гэллегер, дело обстоит совсем по-другому. Никакой фаты и свадебного платья. Джимми предложил мне руку и сердце, причем в своей обычной манере, которая заключается в том, что он хватает девушку в жесткий захват, как профессиональный борец, и при этом объясняет, какую высокую честь ей оказывает.
– Угу...
– пробурчал Гэллегер и оказал высокую честь коктейлю.
– Весь этот план - патентная монополия и контрабандные притоны - все это выдумка Джимми, могу головой поручиться. Его предок тоже мразь порядочная, но именно Джимми замыслил весь этот рэкет.
– А для чего ему это?
– Он метит в две цели. "Сонатон" будет монополистом телебизнеса, а Джимми, как он думает, получит в монопольное пользование меня. Он немного чокнутый. Никак не может поверить, что я и вправду терпеть его не могу, все надеется, что я вот-вот пойду на попятную и приму его предложение. Но как бы ни сложились дела, я буду стоять на своем. Впрочем, это вас не касается. Но я не хочу ждать у моря погоды и беспомощно наблюдать, как осуществляются его планы. Хочу, чтобы самодовольная ухмылка сползла с его морды.
– Он настолько вам неприятен?
– спросил изобретатель.
– Если портрет близок к оригиналу, то я не смею вас осуждать. Однако, мне необходима субсидия. Текущие расходы, знаете ли.
– Сколько?
Гэллегер ответил без ложной скромности, однако наследница дела Броков выписала чек на значительно меньшую сумму. Изобретатель скроил гримасу оскорбленной добродетели.
– Не становитесь в позу.
– Пэтси мило подмигнула ему.
– Я навела о вас кое-какие справки, мистер Гэллегер. У вас совершенно атрофировано чувство ответственности. Получив больше, вы успокоитесь и сразу забудете о деле. Я буду подпитывать вас деньгами, когда понадобится... но только после детального отчета о ваших тратах.
– Меня оклеветали, - с достоинством возразил Гэллегер.
– Я собирался пригласить вас в ночное заведение. Естественно, не в какую-нибудь забегаловку. А дорогие клубы стоят соответственно. Еще один такой же чек решил бы проблему.
Девушка лукаво улыбнулась.
– Увы, нет.
– Может, купите у меня робота?
– Этого - ни в коем случае. Вы что хотите, чтобы папаша убил
– Сдаюсь. Будем считать, что этого разговора промеж нами не было. капитулировал Гэллегер.
– А может быть...
В эту секунду включился видеофон. На экране возникла лишенная выражения абсолютно прозрачная физиономия. Внутри стальной головы вертелись, повизгивая, зубчатые колесики. Пэтси вжалась в кресло и тихо ойкнула.
– Извести Гэллегера, что он нужен Джо, о счастливое существо, произнес скрипучий фальцет.
– Сбереги память об образе и голосе моем до последних дней своего бренного существования. Свет прекрасного в этом мрачном, скучном и суетном мире...
Гэллегер обогнул письменный стол и посмотрел на экран видеофона.
– Черт возьми! Откуда ты взялся?
– Мне пришлось решать одну проблему.
– А как ты сумел меня найти?
– Я тебя опространствил.
– Как-как?
– Я опространствил, что ты в студии Брока, у его дочери.
– Что значит "опространствил"?
– спросил Гэллегер.
– Это такое ощущение. У тебя ничего подобного нет, поэтому ты не поймешь. Нечто похожее на коктейль из сагражи с предзнанием.
– Какая еще "сагража"?
– Ну, конечно, ведь у тебя и сагражи отсутствует. Давай не будем терять время попусту. Меня ждет мое зеркало.
– Это его обычная манера беседы?
– спросила Пэтеи.
– Почти обычная. Бывает, что он говорит еще туманнее. Ладно, Джо. Какого черта тебе надо?
– Брок больше не твой работодатель, - объяснил Джо.
– Я переуступил тебя парням из "Сонатона".
Гэллегер сдержался.
– Продолжай, продолжай. Похвались, как ловко ты спятил.
– Я не терплю Кенникотта. Он чересчур безобразен. И его излучения нервируют мое сагражи.
– Забудь о нем, - быстро сказал Гэллегер, которому вовсе не улыбалось, чтобы Пэтси оказалась в курсе его бриллиантовой эскапады. Ближе к...
– Но я знал, что Кенникотт повадится ходить сюда, пока не вернет свои деньги. Поэтому, когда в лаборатории появились отец и сын Тоны, я согласился взять у них чек.
Пальцы Пэтси впились в локоть Гэллегера.
– Ну-ка, ну-ка! Что тут творится? Вульгарное жульничество?
– Нет же! Постойте! Я должен разобраться во всем. Джо, я выдублю твою прозрачную шкуру. Ты что сотворил? И как Тоны решились дать тебе чек?
– Я прикинулся тобою.
– Наконец-то я все понял, - ехидно усмехнулся Гэллегер.
– Ты мне все растолковал. Мы же братья-близнецы. Похожи, как два стакана с виски.
– Я их загипнотизировал, - гордо объяснил Джо.
– Заставил их думать, что я - это ты.
– Ты можешь гипнотизировать?
– Да. Я даже сам чуточку удивился. Хотя, если разобраться, можно опространствить и эту мою способность.
– Ты... Понятно. Я бы тоже опространствил такую вещь. Но что же было дальше?
– Видимо, Тоны догадались, что Брок обратится к тебе. Они предложили необычайно выгодный контракт - ты нанимаешься к ним и больше ни на кого не работаешь. Сулили огромные деньги. Тогда я прикинулся тобою и дал согласие. Скрепил контракт подписью, - естественно, твоей, - получил чек и отправил его Кенникотту.