Три сердца и три льва
Шрифт:
– Нет, – тихо, испуганно сказала Алианора. Рауль сплюнул:
– Вот мы и будем спать за стенами, пока опасность не минует, а волк пусть рыщет по пустому лесу. Может, мы отыщем, кто это меняет шкуру, и спалим его на костре, – и добавил учтиво: – Очень все это некстати для сэра Юва, он сейчас снаряжает свою дочку Раймберг в путешествие на запад она должна обвенчаться в Вене с третьим сыном маркграфа. Мы молимся, чтоб побыстрее пришел конец нашим бедам.
– Наш господин, увы, не сможет принять тебя так, как ты заслуживаешь, сэр Хольгер, – сказал какой-то парень. – Он будет всю ночь, сэр Хольгер ходить дозором по стенам, чтобы волк не перескочил
Хольгер подумал, что и ему следовало бы вставать на стражу. Но побоялся, что уснет – позади бессонная ночь и день в седле. Когда Папиллон неспешно зашагал впереди стада, датчанин попросил Алианору рассказать подробнее про свалившуюся на сельчан напасть.
– Есть два способа для человека превратиться в зверя, – сказала она. – Один – это заклятья, наложенные на обычных людей. Как моя туника из перьев. Второй способ гораздо более мрачный. Иные люди рождаются на свет, имея двойную сущность, и чары здесь ни при чем. Или другим зверем… что ни ночь. В человеческом обличье он приятный и рассудительный, а в облике зверя сеет смерть, пока не утолит жажду крови или не вернется в человеческий вид из страха перед разоблачением. Трудно их победить – их раны заживают в одно мгновенье. Только серебро причиняет им боль, только серебряным оружием их можно убить. Но от такого оружия он ускользает быстрее, чем любой настоящий зверь.
Человека, что ни ночь, охватывает желание стать медведем, или диким котом или волком. – Все не совсем так. Тот парень прав – это может быть кто-то из них. Небольшая примесь крови в человеческих жилах может дремать всю жизнь, если окажется слишком слабой, чтобы проявить себя. Но сейчас чернокнижье набрало силу и могло пробудить спящего демона.
– И пусть поможет бог тому, кто этим перепуганным селянам покажется волком, – буркнул Гуги.
Хольгер ехал к городским воротам в угрюмом раздумье. Был во всем этом свой смысл, хотя и диковинный, как большинство управляющих этим миром законов. Волколачество – скорее всего набор унаследованных генов. Если набор этот оказался полным, человек несознательно умирал, как только его отец обнаруживал в колыбельке волчонка. Если набор был «некомплектным», тенденция к смене облика слабела. У этого несчастного крестьянина
Дремавшее в нем проклятье никогда до того себя не проявляло. До времени, когда из-за гор повеяло магией Серединного Мира, и она разбудила связанные с волколачеством процесс – биологические или химические.
Хольгер всматривался в темноту. Городок окружен был мощным палисадом с узкой галереей, по которой будет ходить сегодня ночью сэр Юв. Внутри теснились узкие деревянные домишки. Двухэтажные попадались редко. Кривые улочки были обычными тропинками, немощеными и пыльными, усеянными навозом. Ведущая в ворота «главная улица» оказалась лишь самую чуточку шире и прямее. Въехав в ворота, Хольгер стал объектом любопытства для женщин в длинных платьях и чепцах, нечесанных детушек и ремесленников в рабочей одежде. Большинство из них держало факелы, мерцающие, коптящие. Они проводили Хольгера взглядами, уважительно примолкнув.
Хольгер задержался у боковой улочки, темного туннеля, образованного домами и целиком почти накрытого их галерейками. Увидел вздымавшуюся над гребнями острых крыш верхушку угловатой башни – скорее всего, это и был дом сэра Юва. Стоявший поодаль здоровяк пригладил волосы обеими руками и сказал:
– Я
– Эта улица ведет к дому вашего господина?
– Да, ваша милость. Эй, Фродарт, господин еще у себя?
Молодой человек в выцветших красных штанах, с мечом на боку, кивнул: – Только что я его оставил в броне с головы до пят. Он подкрепился пивом перед ночным дозором. Я оруженосец, сэр рыцарь. Пойдемте, я вас провожу к нему. Наш городок – сущий лабиринт.
Хольгер снял шлем – его волосы, весь день покрытые железом, взмокли от пота, а ночной ветер нес приятную прохладу, увы, не слишком благовонную. Вряд ли его здесь ждал особый комфорт. Сэр Юв де Лурвилль наверняка небогат – провинциальный рыцарь с горсткой челяди, охраняющий эти края от разбойников и выполняющий функции местного судьи. Однако Рауль был исполнен обывательской гордости, говоря о свадьбе дочери своего господина с младшим сыном мелкого аристократа с западной окраины Империи.
Ну и что с того? Все, что Хольгеру требуется – еда и место для ночлега.
Оруженосец пошел впереди с факелом, Хольгер ласково похлопал уставшего Папиллон по шее, ободряя его, и въехал в улочку.
Раздался женский крик.
Он еще раз оборвался, а шлем Хольгера был уже на голове, меч в руке, Хольгер развернул Папиллона в ту сторону. Люди загомонили. Чадящие факелы отбрасывали зыбкие тени на дома главной улицы. Вторые этажи тонули в темноте. Только теперь Хольгер рассмотрел, что все окна закрыты ставнями, все двери заперты. Снова закричала женщина – в одном из этих домов.
Ставень, закрытый на железный засов, разлетелся на куски от удара изнутри. Выбив его лбом, на улицу выпрыгнуло что-то длинное, серое косматое. В пасти у него заливался плачем ребенок.
– Волк! – закричал кузнец. – Матерь божья, он здесь!
В окне показалась женщина.
– Он пролез через кухню! – закричала она, простирая руки к зверю, к толпе. – он пролез через кухню, утащил Люсьену! Держите его, держите! Мужчины, бог вас покарает! Что вы стоите, спасите моего ребенка!
Папиллон метнулся вперед. Волк обернулся в его сторону, сжимая в зубах ребенка. Ребенок был жив, бился и плакал. Хольгер ударил мечом, но лезвие рассекло пустоту – волка там уже не было. Невероятно проворный, он
Проскочил меж ног Папиллона и убегал вглубь улочки.
Оруженосец Фродарт заступил ему дорогу. Не задержавшись ни на миг, волк гигантским прыжком перемахнул через него и нырнул за угол. Хольгер пустил Папиллона галопом. Поздно, подумал он, поздно! В лабиринте темных закоулков волк успеет сожрать добычу и превратиться в человека раньше, чем его настигнут…
Прошумели белые крылья. Лебедица ударила клювом, целясь в глаза волку. Тот прижал уши, увернулся и бросился в переулок. Алианора вновь оказалась перед ним, осыпала ударами. И задержала на миг.
Хольгер был уже там. Факелы остались позади, и он едва различал огромный черный силуэт. Свистнул меч. Хольгер ощутил, что лезвие пронзило тело волка. Блеснули его глаза, зеленые холодные, полные лютой ненависти. Хольгер занес меч. Клинок блеснул в свете приближающихся факелов. Он был чистым, ни следа крови. Железо не могло ранить волколака.
Папиллон ударил передними копытами, опрокинул волка и принялся его топтать. Косматый зверь, невредимый, отпрыгнул вбок и растаял в темноте. Но на земле остался плачущий ребенок. Когда крестьяне подбежали к ним, Алианора, уже в человеческом облике, прижимала его к груди: