Три сестры. Диана
Шрифт:
— Это не взлетит, слишком много узлов, где взаимодействие должно начаться одновременно, потоки силы на этих узлах стопорятся, — кинула лишь один взгляд на первый рабочий макет Микаэль.
— Мдааа, — вздохнул её брат, и не слушая Кэрола, автора этих самых схем, велел отдохнуть, чтобы завтра начать заново.
Сам же вместе с сестрой отправился на полигон, вместе с такими же сумасшедшими учились прыгать с неведомым парашютом. Доверять свою жизнь ремням и тряпке между ними! И лорд Майкл потакал в этом безумии своей сестре-зазнайке.
— Ну вот
— Потому что леди Микаэль обладает уникальным даром, — резко обернувшись Кэрол обнаружил за своей спиной Ногарэ Дюбраси, лорда-дознавателя империи. — Она просто видит потоки силы, именно благодаря ей и её дару мы смогли найти одну из ниточек готовящегося переворота. А ей тогда было всего четыре года.
— Лорд-дознаватель, — поприветствовал Кэрол неожиданного собеседника.
— Оставь поклоны для светских приёмов, — улыбнулся лорд Ногарэ.
— Вы хотели посмотреть на нашу работу? — поинтересовался причиной появления бывшего старшего йерла Кэрол.
— Нет, — помрачнел лорд. — Моя дочь, Элизабет, напросилась с лордом Пембрук и его младшим сыном, Тимом, смотреть на прыжки с парашютом. Это же так интересно, так захватывающе, такое ощущение свободы во время полёта… Интересно, откуда она может знать именно об ощущении, если смотрит со стороны?
— Не переживайте, лорд Дюбраси, там же леди Талиана, — засмеялся Кэрол, раздумывая, стоит ли заранее сообщать лорду о том, что его единственная из троих детей дочь, планирует быть капитаном воздушного корабля?
Россия. Ольхон. Август 2022.
В мире бушевал две тысячи двадцать второй год. Рвал связи и схемы, обнажал то, что казалось давным давно погребено под илом времени. Пробуждал сердце и память, пылая безумным пожаром и вокруг, и внутри человеческих душ.
Но здесь, на Ольхоне, окружённом со всех сторон водами древнего Байкала, пока ещё царил покой. Лето в этом году пришло сюда поздно, в конце июля. И начало августа баловало солнцем и теплом.
В урочище Песчаном возле небольшой деревянной веранды на обочине грунтовой дороги останавливались уазики «буханки» по пути на Хобой. Гостям Ольхона предлагалось пройтись, размять ноги, полюбоваться Байкалом и побаловать себя чаем с местными травами, пока влюблённые в эти места экскурсоводы расскажут историю этого места.
Туристы, выходя из уазиков, сбивались в кучки возле рассказчиков и слушали о лагере, о Маломорском рыбном заводе, о бабушке Кате, что попала сюда как заключённая и осталась жить, и даже о ссыльных поляках.
— В этих местах, сейчас от бараков остался лишь фундамент, бабушке Кате принадлежал один из самых крепких домов, бывшая приёмка Маломорского завода. Поэтому, во время закрытия лагеря, именно у неё останавливалось высокое начальство. Говорят, что бабушка Катя не боялась спрашивать и передавать просьбы. А теперь обратите внимание в ту сторону, — рассказывала худенькая девушка-экскурсовод.
Стоящая
Она улыбалась, чувствуя удивительное родство с этими местами, хоть и не была здесь никогда раньше. Больше тридцати лет только мечтала. Она смотрела прямо в добрые глаза каменного лица и как будто исповедуясь, прокручивала в памяти почти сорок лет жизни.
Было многое. И ранний брак, чтобы уйти из дома, и страшный диагноз первичное бесплодие, и помощь, пришедшая оттуда, откуда никто и не ждал. Особенно она.
— Ну, нежизнеспособной ты у нас уже была, — обнял её в тот день отец. — Что эти врачи понимают!
Он же и стал нянькой сначала старшему сыну, а потом и второму, родившемуся через год. Он же поддержал, когда узнала о третьей беременности спустя ещё год.
— Это ты у нас бесплодная трёх пацанов за четыре года, а представь если бы всё нормально было? — хмыкал Костя, наблюдая как внуки седлают лежащего в тени алабая.
Он же поддержал и когда она выгнала из дома первого мужа, подсевшего на игровые аппараты и начавшего тащить из дома.
— Что значит не отпущу? — не испугался высокого и сильного второго зятя Костя, когда дочь решила прекратить и второй свой брак, оказавшийся недолгим.
Через три года семейный корабль затонул по причине банальной измены. А слушать оправдания она не захотела, как и принимать. Гордая? Возможно. Но скорее брезгливая. Был и третий брак, просуществовавший несколько месяцев. Просто друзья не всегда могут быть мужчиной и женщиной, даже если мужчина любит.
Был и период беспросветья, когда четырёхлетний сын получил в садике тяжелейшую травму, кома и диагноз атипичный аутизм, и долгие годы восстановления, все семь кругов соцслужб, выбивание квотирования, реабилитационный центр, долги, кредиты…
Где-то позади остались два высших образования, защищённый кандидатский минимум, почти два десятка научно-исследовательских статей в сборниках местного масштаба и полугодовая стажировка в Лондоне. Когда стало необходимо, ушла в торговлю. Начала с продавца. Это сейчас уже шёл пятый год, как управляющая в ювелирном салоне. А тогда…
Там же осталась и работа ревизором. И удушающий страх ожидания, когда лучшая подруга уехала военным врачом в Сирию. Были победы, были и поражения, были ошибки и десятки вычеркнутых из своей жизни людей. Не было только раскаяния, и ложного стыда за свою жизнь. Она выжила и не совершила главного предательства в жизни каждого человека. Предательство самого себя.
— Лиськ, ты чего ушла? — протянул ей стакан с чаем молодой парень.
— Смотри, — показала она на контуры лица. — Видишь? Мне бабушка рассказывала.