Три сестры. Таис
Шрифт:
– Аркасан?
– переспросила Курико.
– Александр Аркадьевич, - расшифровала Алька.
– Наш набор тренирует они его брат, Борис Аркадьевич. Но Борис Аркадьевич он смежник, из самбо. Он с нами болевые и удержания отрабатывает.
– И тебя не выгнали?
– поинтересовалась я.
– Ты хоть понимаешь, как рисковала и подо что подводила остальных? Ты же ведь хотела быть прокурором. Сама оценку своих действий озвучишь? А деньги где брала?
– Куда меня выгонят четыре года спустя и когда я в основном выступающем составе?
– самоуверенно
– А оценка... Хищение бланков, фальсификация, подделка документов, мошенничество, создание ситуации, которая могла бы повлечь за собой... Продолжать?
– Значит, всё понимаешь.
– Посмотрела я на внучку так, как смотрела бывало на подследственных на допросах.
Только на мелкую аферистку мой взгляд впечатления не произвёл.
– Понимаю. Как и то, что согласно диагнозу, меня скоро уже пятнадцать лет как не должно было быть. И меня лечили, и здоровье укрепляли. От бабок шептуний до Рошаля, всех прошли. И давай я напомню, что именно в целях укрепления моего здоровья, я с пяти лет занималась фехтованием, верховой ездой и долгими прогулками с неравномерной нагрузкой. И дедушка со мной со скольки лет каждое утро трусцой по части? А в пять с половиной добавились бальные танцы, латино и балетный класс. И ещё надо посмотреть, где нагрузки больше! Ах да, еще музыкальная школа по классу фортепиано! И никого не беспокоило, что если у кого-то просто на ушах медведь потоптался, то на моих проводились полномасштабные учения танковой дивизии с контрольными стрельбами артиллерии одновременно!
– зло прищурилась Алька.
– И когда дело касалось перетаскивания кирпичей на родительской стройке или окучивания гектаров картошки о моём больном сердце никто не вспоминал!
– Орать-то прекращай, крик он тоже для сердца не в прок, - переваривала я новую для себя информацию.
– А деньги... Сначала из копилки, потом вот, - протянула она мне папку с документами.
– Это я на загран паспорт собирала. В Японию осенью собирались. Хочу Нару посетить.
Мы с Курико переглянулись.
– С чего это такое желание?
– спросила я пряча удивление в безразличном тоне.
– Копия трудовой книжки?
– Ага, заведена тринадцатого мая девяносто седьмого года, мне на тот момент полных лет было тринадцать, четырнадцать только осенью стукнуло. Уборщицей на завод пошла. Так что вот, стаж и зарплата.
– Смотрела в окно Алька.
– Так что я с июня девяносто седьмого на самообеспечении, ещё и свою часть кварплаты скидываю.
– Тааак, - протянула я, понимая, что неладно в датском королевстве.
– И с чего бы вдруг?
– Когда у бабушки был удар, она пару месяцев лежала. И очень испугалась, что не дотянет до моих восемнадцати, и я окажусь в детском доме. Поэтому уговорила меня вернуться к родителям и подтвердить их россказни в опеке. И где-то пару месяцев всё было в принципе терпимо. А потом за ужином родители решали, стоит ли заводить свиней. Сорок голов. Весной посадить, по зиме забить. Я спросила, а кто за ними будет ухаживать. Там только еды готовить сколько нужно. И по моему мнению, навар будет смешным, если вычесть все расходы. На что мне маманя ответила, что пока я ношу то, что она оплатила, живу в доме, где за всё заплачено ею, и ем на её деньги, своё мнение вместе с языком могу засунуть в задницу и сесть сверху, и делать я буду что она решит и как она решит.
– Описала ещё одну причину конфликта внучка.
– Только баб Тось, бабушке Дине ни слова! Ей ещё одного удара только и не хватало!
– Ага, песню петь буду. Знаешь, про всё хорошо, прекрасная маркиза! А истории свои все придумываешь?
– решила переменить тему разговора я.
– Нет. Потому что мать нашла и прочитала. Где-то год я боролась. Я писала, она находила, рвала и визжала, что у меня шизофрения. В последний раз она пообещала отнести мою писанину психиатру и запереть меня в психушке, потому что такие фантазии это ненормально и явные признаки психического расстройства.
– широко оскалилась Алька.
– Так что нет, с придумыванием историй я завязала, раз и навсегда. Теперь, всё строго в рамках школьной программы.
– Вот как, - задумчиво протянула я, радуясь про себя, что поговорить с племянником я смогу только через две недели.
??????????????????????????
Утро следующего дня далось тяжело. Ночь прошла в переживаниях из-за внучки. Характер у девчонки конечно совсем не девичий, но никуда не деться, это семейное. И ведь молчала! А теперь, вроде и в чувство приводить надо. И непонятно кого, девчонку или племянника с его жёнушкой. Но и бучу сейчас поднять, Алька права, Дина может и не перенести таких новостей. Хотя уж кто, а наша младшая поотрывала бы головы без жалости и сомнений.
В большой комнате я заметила Курико, стоявшую у окна и внимательно что-то рассматривающую на улице.
– И что там?
– спросила я.
– Сама посмотри, - провела рукой Курико.
Алька в спортивных штанах и короткой майке, оставлявшей открытым живот, подтягивалась на перекладине, где монахини выбивали и мыли паласы. Сверху на перекладине сидел Лекс и судя по движениям головы следил за выполнением упражнения.
Наблюдали за этим делом и сeстры обители. Когда Алька, подтянувшись уселась на перекладину, а потом повисла вниз головой, зажав трубу под коленями, одна из них не выдержала.
– Похоже уговаривает слезть, - озвучила я.
– Получится?
– посмотрела на меня Курико.
– Ага, получится. Как доделает сразу слезет.
– Хмыкнула я.
– А чего ты вчера полвечера выясняла откуда у лисёнка идея попасть в Нару?
– Помимо того, что в двух часах от города Нара дом моего рода?
– повернулась ко мне Курико.
– Откуда она могла об этом знать? Кто её зовёт туда?
– Я не знала, что ты оттуда, - удивилась я.
– Нара это древняя столица Японии. Живущие там верят, что именно там спустились боги на землю и оттуда пошла истинная Япония. Многие аристократические рода ведут своё рождение от предков из Нара. Тем более, что именно сюда спустился один из четырёх главных богов древней Японии, бог грома и мечей. И его же считают одним из основателей пути самурая.
– Рассказывала Курико.
– Алька любит грозу, спроси её про шаровую молнию и устанешь слушать.
– Вспомнила я.