Три способа испортить жизнь магу
Шрифт:
Отражение демонстрировало нескладное недоразумение в белых чулках, коротеньких панталонах, ярко алом верхе от платья и абсолютно лысую голову, которая к этому всему прилагалась…
Странно, что уши не мёрзли, отстранённо подумала я.
Согласна, зрелище не из привычных… А как я через толпу такая шла… И мужу про выступающие части тела в экипаже на полном серьёзе вещала… Нда.
Я покрутила головой и так, и эдак. Особенный восторг вызывали, конечно же, длинные массивные серьги, которые делали мой вид запредельно нелепым.
Если бы не слишком юное лицо, образ
А так, почти детское лицо с любопытством вглядывалось в яркие серо-голубые глаза отражения и придирчиво рассматривало россыпь небольших, но приметных прыщей на физиономии. Эмеральд скоро должно было исполниться семнадцать. Возможно, именно поэтому брезгливо кривящийся эрд дал нам в распоряжение целый год. Не иначе как привести себя в порядок и перерасти остаточный этот пубертат.
В целом девочка выглядела, как все растущие подростки и щенки ещё лишённые взрослого изящества кости: недовытянувшийся скелет, слишком заметный, неоформившийся нос, крупный, совсем не кукольный рот, неразвитое женское тело… Сплошные «не». Что ж, добавим к нему ещё одно: скучно точно НЕ будет. А если учитывать пляску гормонов, плохое настроение и явное отсутствие взаимопонимания в семье, становилось очевидно, что девочке было в эти месяцы очень не сладко.
– Это вы зря, конечно, госпожа, – с коротким поклоном посетовала горничная, которая была куда больше похожа на гренадёра, которого непостижимым образом впихнули в платье, чем на служанку, и показала на мои ноги. – Теперь придётся стоять и ждать, когда я всё разберу. А так бы всё хоп-хоп и сняли.
Ни возражений, ни порицаний, ни ужаса от моего с ног сшибающего вида. Будто у них каждый день тут лысых девиц замуж выдают.
– Я вас сейчас переодену и опять это… унесу опять. А то господин серчает. Не любят они этого.
Это она про зеркало что ли?
– Почему не любит? – осторожно поинтересовалась я.
– Так как с войском с юга вернулись, так и не любит. Ну и правильно. Нечего там и смотреть. Мужик и мужик. Ему и не надо. А что рот кривой, так того сразу и не приметишь. Только если улыбнётся. Но я такого с тех самых пор и не припомню.
Вот и я не заметила… Удивилась ещё, о каком параличе Эмеральд вспоминала? Обычный недовольно-мрачный мужик, вроде. А вон оно как, оказывается. Хотела было спросить, не пострадала ли у благоверного речь, но вспомнила, что разговаривал он со мной вполне понятно. В конце концов, это могло быть и последствием травмы, которую он получил на войне. Вернее всего, что так оно и было.
Горничная ещё посокрушалась на мою скверную осанку, и под конец с невнятными извинениями типа: «Прошу просить покорно, госпожа» ловко выдернула из моих ушей серьги и тут же накинула мне на сияющий белизной череп легкую золотистую ткань, в тон платью, и лихо закрутила в подобие обвязанного вокруг головы маленького тюрбана, так, что и голова оказалась покрыта, и лицо приобрело куда более мягкие черты.
Мне было,
– Звать меня Лу, – опомнилась служанка и, выполняя своё обещание, уволокла всё, и красное платье, и зеркало, из комнаты прочь.
Выходит, финальной точкой в сопротивлении малышки была поистине отчаянная акция по обриванию головы? Я немного посетовала о том, как ей такое вообще в голову пришло? Можно же было просто обрезать волосы и оставить хоть короткую, мальчишескую, но всё-таки шевелюру. Но память подбрасывала видение какого-то тёмного пузырька с черепом и не слишком знакомыми символами на нём.
Неужели девчонка собиралась травиться?
Мне почти удалось разобраться с памятью о том, что эти символы на бутылочке означали, когда дверь снова открылась.
Судя по приготовлениям с переодеваниями, меня ждал, как минимум, переезд, как максимум, свадебный обед или ужин. Причём лучше без мужа. Потому что есть хотелось просто зверски. Муж, наверняка был хорош в диетологии, рядом с его не выражающим ни одной тёплой мысли лицом аппетит пропадал безвозвратно. Именно поэтому, а ещё по причине моей вопиюще лысой головы, я не сомневалась, что приём пищи, если и состоится, то только в кругу близких родных и прислуги.
Была не права.
Лу пришла за мной, поманила меня из комнаты прочь, а я недоумённо уставилась в её пышное лицо, на что та с досадой всплеснула руками:
– Обед! Торжество по случаю вашей свадьбы, госпожа! Честно говоря, – бормотала она, выпроваживая меня из комнаты, – господин мог бы устроить что-то посолидней. Даже в прошлый раз обед был на двести персон. А в этот… Ох, – заметила она мой растерянный вид, – простите, меня, госпожа! Вам, наверное…
– Всё в порядке. Просто проводи меня. Да расскажи о доме. Это будет не лишним.
– Конечно, – неуклюже присела служанка и стала быстро говорить про этажи, покои, удобства, лестницы и переходы. Да так, что у меня в голове буквально поплыло.
– Нет-нет, лучше просто скажи, как я могу найти кабинет мужа?
– Кабинет? – удивилась она. – Не спальню? Ах, да, зачем вам спальня, сеньор же сам к вам, наверное… Да и раненый он… Ох, да что я всё болтаю! Простите, госпожа, Эмеральд! – покаялась служанка и просто повела меня дальше, бросив по ходу, – Вон там кабинет, – махнула в сторону знакомого мне коридора и молча повела меня дальше.
Всю степень своего заблуждения о скромном застолье я осознала только приблизившись к высоченным дверям где-то на первом этаже этого гулкого, пустынного дома. У дверей меня ждал муж, Эрд Таль, совершенно без признаков недавнего истекания кровью. Он окинул мою фигуру цепким взглядом, в котором коротко мелькнуло облегчение, уверенным жестом закинул мою ладонь себе на локоть и поволок внутрь зала, перед которым мы встретились.
Это ж какими такими чудодейственными свойствами обладала эта их странная соль, что человек спустя всего пару часов после полусмерти по банкетам спокойно разгуливает и гостей принимает? А эрд уверенно вёл меня твёрдым чеканным шагом с бесподобно ровной спиной.