Три страны света
Шрифт:
– Здесь живет Борис Антоныч? – ласково спросила Полинька.
Но рыжая голова вдруг исчезла.
– Здесь, – отвечал другой голос, пискливый и протяжный.
Удивленная Полинька осмотрелась и нерешительно повторила:
– Здесь?
– Здесь.
– Можно его видеть?
– Не знаю! – пробасил третий голос, не похожий ни на первый, ни на второй.
Полинька совершенно потерялась.
– Кто-нибудь, – сказала она строго, – отворите калитку, не то я уйду: мне некогда.
– Сейчас, сейчас! – раздался старушечий голос с удушливым кашлем.
– Мне все равно, – возразила смущенная Полинька. – Кто-нибудь, –
Ответа нет. Полинька нагнулась взглянуть в отдушину, но отдушина уж заложена. Потеряв надежду добиться толку, Полинька решилась вернуться домой, как вдруг к собачьему лаю присоединились дикие крики: "Атрешка!.. пес… эй; буйвол! в норы!.."
Человеческий голос обрадовал Полиньку. Цепи загремели, глухой лай сменился пронзительным визгом, потом все смолкло, и калитка, будто сама собой, растворилась. Полинька вошла на большой двор, обнесенный со всех сторон крепким забором с острыми железными зубцами. Все еще не видя никого, кроме собак, высунувших оскаленные морды из своих будок, Полинька долго осматривалась и, наконец, заглянула за калитку: она увидела притаившегося мальчишку лет тринадцати, низенького, но весьма плотного, в ситцевой женской кацавейке. Нечесаные рыжие волосы совершенно закрывали его лоб, отчего широкое лицо мальчишки казалось еще шире и безобразнее. Он самодовольно улыбался.
– Дома? можно видеть?
Мальчишка грязным пальцем указал на крыльцо.
– Туда надо итти? – спросила Полинька.
Он кивнул головой и стал запирать калитку. Полиньке сделалось страшно. Она вошла на крыльцо и опять спросила:
– Так я могу видеть Бориса Антоныча?
Мальчишка подошел к крыльцу, сильно хромая.
– Ты хромаешь?
Он жалобно посмотрел на нее и показал, что не может говорить.
– Кто же со мной говорил? – спросила удивленная Полинька.
Мальчишка замотал головой, отворил дверь и пошел вперед, маня за собой Полиньку. Они вошли в небольшую прихожую; мальчишка тщательно вытер об половик свои босые ноги и указал ей на дверь; но Полинька сначала с участием посмотрела на него и дала ему пятак. Обрадованный неожиданным подарком, мальчишка весь вспыхнул, начал ласково кивать головой и все указывал на дверь. Отворив ее и переступив порог, Полинька очутилась в комнате, длинной и низенькой, которая, несмотря на множество мебели, поражала пустотой. Огромные вазы, окутанные полотном, не гармонировали с маленькими соломенными стульями, плотно стоявшими по стенам непрерывными рядами; большое зеркало с вычурной рамой, не уставившееся в длину, висело поперек.
Низенькая, мрачная комната, пустой двор, глухой переулок, немой оборванный мальчик – все вместе навело на Полиньку страх. "Что, если у меня отнимут вещи? – подумала она. – Кто услышит мои крики в этом пустом доме?" И она прижала к сердцу свое сокровище и в страхе ждала нападения.
Вдруг кто-то кашлянул так близко, что можно было подозревать в комнате присутствие другого лица. Полинька еще сильней испугалась; ноги у ней задрожали, она в изнеможении села. Послышались тихие шаги, и скоро отворилась маленькая дверь, не замеченная Полинькой.
Борис Антоныч будто вырос перед Полинькой из-под полу. Он был одет очень чисто, даже несколько изысканно. При дневном свете в лице его резко обозначалось множество мелких морщин; глаза, опушенные густыми ресницами, так же ярко блестели, как вчера вечером, когда Полинька увидела его
Полинька так обрадовалась появлению знакомого человека, что даже не заметила удивленного взгляда, брошенного на нее горбуном.
Они раскланялись очень вежливо.
– Извините меня… – начала она.
– Что вам угодно? – перебил он сухо. Полинька смутилась.
Заметив ее смущение, он повторил мягче:
– Что вам угодно?
– Я принесла вещи под залог, – отвечала ободренная Полинька.
Он слегка улыбнулся и посмотрел искоса на узелок, который держала Полинька.
– Какие вещи?
– Ложки и часы! – твердо отвечала Полинька.
Она начала развязывать узелок, но так торопливо и неосторожно, что все ее сокровище с звоном полетел на пол.
– Ах, что вы наделали! – воскликнул Борис Антоныч.
Он поднял часы, приложил к уху и радостно сказал: "Идут!", потом обратился к Полиньке.
– Ах, как вы испугались! – сказал он, любуясь бледным и прекрасным лицом девушки. – Хе, хе, хе!
Посмеявшись тихо и звонко, он круто спросил:
– Ну-с, так вы желаете денег взаймы?
– Да! – отвечала Полинька и нагнулась подбирать ложки.
– Не могу! – решительно отвечал Борис Антоныч, тоже нагибаясь, причем Полинька заметила горб между его плечами.
Отказ так поразил бедную девушку, что она лишилась голоса и удивленными глазами смотрела на согнувшегося горбуна, который, подбирая ложки, слегка кряхтел. Она быстро поднялась с колен, не заботясь больше о своих ложках, на которых за минуту основывала так много надежд. Горбун тоже поднялся и долго не спускал глаз с изумленного и печального личика девушки, которой все еще казалось невероятным, чтоб вещи, столь дорогие для нее, не имели цены в глазах других. Наконец, чтоб смягчить свой отказ, он сказал:
– Я даю только по знакомству или по дружбе.
– Я слышала… – робко начала Полинька.
– От кого вы слышали? – перебил, горбун, раскрыв шире свои большие глаза.
– …что вы даете деньги, – продолжала Полинька.
– Мало ли что вы слышали! Точно, даю деньги, но только тем, кого знаю. И кто вам сказал, что я беру в залог вещи?
– Надежда Сергеевна Кирпичова.
Лицо горбуна немного передернулось. Взглянув исподлобья на Полиньку, он проговорил протяжно:
– Гм! так вы ее знаете?.. А супруга изволите также знать?
– Да, как же-с! – с улыбкой отвечала Полинька.
– Позвольте узнать, с кем имею честь говорить? – вежливо спросил горбун, немного нагнувшись.
Полинька снова увидела горб.
– С… с Климовой! – весело отвечала Полинька.
– Имя и отечество?
– Палагея Ивановна.
– Вы замужем?
И горбун насторожил уши.
– Нет, – беззаботно отвечала Полинька.
Горбун пристально посмотрел на нее, будто желая удостовериться, правду ли она говорит.
– С папенькой или с маменькой изволите жить?
– Нет-с…
– Так, может быть, – перебил горбун, – с тетенькой?
– У меня никого нет родных, – грустно отвечала девушка.
– С кем же изволите жить?.. молодой девушке надо…
– Я живу одна, на своей квартире, и трудами достаю себе хлеб, – быстро возразила Полинька, опасаясь, чтоб он не сделал о ней невыгодного заключения.
– Так вы сирота круглая, можно сказать?
– Да, – со вздохом отвечала Полинька.
– Далеко изволите жить?
– Нет, близко, то есть… довольно далеко…