Три толстяка (Худ. И. Харсекин)
Шрифт:
— Рваный башмак.
— Нет, — все тише отвечал доктор.
Кучер старался вовсю. Он высмотрел все глаза. В темноте он видел так хорошо, точно был не кучером, а капитаном океанского парохода.
— А куклы, куклы вы не видите? Куклы в розовом платьице?
— Куклы нет, — говорил кучер печальным басом…
— Ну, в таком случае, ее подобрали. Больше искать нет смысла… Здесь, на этом месте, я заснул… Тогда еще она сидела рядом со мной… Ах!..
И доктор снова готов был заплакать. Кучер несколько раз сочувственно потянул носом.
— Что
— Ах, я уж не знаю… Ах, я уж не знаю… — Доктор сидел, опустив голову на руки, и покачивался от горя и толчков экипажа.
— Я знаю, — сказал он. — Ну, конечно… ну, конечно… Как мне раньше не пришло это в голову!.. Она убежала, эта кукла… Я заснул, а она убежала. Ясно. Она была живая. Я сразу это заметил. Впрочем, это не уменьшает моей вины перед Тремя Толстяками…
Тут ему захотелось кушать. Он помолчал немного, а потом заявил очень торжественно:
— Я сегодня не обедал. Везите меня к ближайшему трактиру.
Голод успокоил доктора.
Долго они ездили по темным улицам. Все трактирщики позакрывали свои двери. Все толстяки переживали в эту ночь тревожные часы.
Они приколотили новые засовы и заставили входы комодами и шкафами. Они забили окна перинами и полосатыми подушками. Они не спали. Все, кто был потолще и побогаче, ожидали в эту ночь нападения. Цепных собак не кормили с утра, чтобы они стали внимательнее и злее. Жуткая ночь наступила для богатых и толстых. Они были уверены, что каждую минуту народ может снова подняться. Слух о том, что несколько гвардейцев изменили Трем Толстякам, искололи куклу наследника Тутти и ушли из Дворца, распространился по городу. Это очень тревожило всех богачей и обжор.
— Черт возьми! — возмущались они. — Мы уже не можем надеяться на гвардейцев. Вчера они подавили восстание народа, а сегодня они направят свои пушки на наши дома.
Доктор Гаспар потерял всякую надежду утолить свой голод и отдохнуть. Вокруг не было никаких признаков жизни.
— Неужели ехать домой? — взмолился доктор. — Но это так далеко… Я умру от голода.
И вдруг он почувствовал запах жаркого. Да, приятно пахло жареным: вероятно, бараниной с луком. А кучер в ту же минуту увидел невдалеке свет. Узкая полоса света шаталась под ветром.
Что это было?
— Вот если бы трактир! — воскликнул доктор в восторге.
Они подъехали.
Оказалось, вовсе не трактир. В стороне от нескольких домишек, на пустыре, стоял дом на колесах. Узкая полоса света оказалась щелью неплотно закрытой двери этого дома.
Кучер слез с козел и пошел на разведки. Доктор, забыв о злоключениях, наслаждался запахом жаркого. Он сопел, посвистывал носом и жмурился.
— Во-первых, я боюсь собак, — кричал кучер из темноты. — Во-вторых, здесь какие-то ступеньки…
Все обошлось благополучно. Кучер взобрался на ступеньки к дверям и постучал.
— Кто там?
Узкая полоска света превратилась в широкий, яркий четырехугольник. Дверь раскрылась. На пороге стоял человек. Среди пустого окрестного
Кучер отвечал за доктора:
— Это доктор Гаспар Арнери. А кто вы такие? Чей это дом на колесах?
— Здесь балаганчик дядюшки Бризака, — ответила китайская тень с порога. Она чему-то обрадовалась, заволновалась, замахала руками. — Пожалуйте, господа, пожалуйте! Мы очень довольны, что доктор Гаспар Арнери посетил балаганчик дядюшки Бризака.
Счастливый конец. Довольно ночных странствований. Да здравствует балаганчик дядюшки Бризака!
И доктор, и кучер, и лошадь нашли приют, ужин, отдых. Дом на колесах оказался гостеприимным домом. В нем жила бродячая труппа дядюшки Бризака.
Кто не слышал этого имени! Кто не знал о балаганчике дядюшки Бризака! Круглый год балаганчик устраивал свои представления на рыночных площадях в дни праздников и ярмарок. Какие здесь были искусные актеры! Как занимательны были их спектакли! И главным было то, что здесь, в этом балаганчике, выступал канатоходец Тибул.
Мы уже знаем, что он покрыл себя славой лучшего канатоходца в стране. Свидетелями его ловкости мы были на Площади Звезды, когда по проволоке он прошел над страшной бездной под пулями гвардейцев.
Сколько мозолей выскакивало на руках зрителей, и маленьких и больших, когда Тибул выступал на рыночных площадях! Так усердно хлопали ему и лавочники, и нищие старухи, и школьники, и солдаты, и все-все… Теперь, впрочем, лавочники и франты сожалели о своем прежнем восторге:
— Мы ему рукоплескали, а он сражается против нас…
Балаганчик дядюшки Бризака осиротел: гимнаст Тибул покинул его.
Доктор Гаспар ничего не сказал о том, что произошло с Тибулом. Умолчал он также о кукле наследника Тутти.
Что увидел доктор в балаганчике, внутри дома на колесах?
Его усадили на большом турецком барабане, украшенном пунцовыми треугольниками и золотой проволокой, сплетенной в виде сетки. Дом, построенный на манер вагона, Состоял из нескольких жилищ, разделенных холщевыми перегородками.
Был поздний час. Население балаганчика спало. Человек, открывший дверь и казавшийся китайской тенью, был не кто иной, как старый клоун. Звали его Август. Он нес дежурство в эту ночь. Когда доктор подъехал к балаганчику, он готовил себе ужин. Действительно, это была баранина с луком.
Доктор сидел на барабане и осматривал помещение. На ящике горела керосиновая лампа. На стенках висели обручи, обтянутые папиросной бумагой, белой и розовой, длинные полосатые бичи с блестящими металлическими ручками, костюмы, осыпанные золотыми кружочками, расшитые цветами, звездами, разноцветными лоскутами. Там же со стен глядели маски.
У некоторых торчали рога; у других нос напоминал турецкую туфлю; у третьих рот был от уха до уха. Одна маска отличалась огромными ушами. Самое смешное было то, что уши были человеческие, только очень большие.