Три версты с гаком
Шрифт:
Когда все перестали смеяться, Алексей сказал:
— Что с тобой, дружище? Будто тебя пыльным мешком ударили?
— Ты недалек от истины, — усмехнулась Нина.
— Какие-то тайны мадридского двора... — Алексей поднял рюмку. — Давай, старина, тяпнем за встречу!
— Подождите, — сказала Нина. — Артем, что же ты не пригласишь к столу свою милую Маху?
Алексей обалдело уставился на Артема.
— Маху? Где же она?
— Рядом, — сказала Нина. — За стенкой. Посмотрев озадаченно
— Давай ее сюда немедленно!
Артем встал из-за стола и отправился в другую комнату. Там гулял сквозняк.
— Таня! — негромко позвал он. Молчание.
Он включил свет: в комнате никого не было. Постель прибрана, даже клетчатое одеяло наброшено поверх. Окно приоткрыто, и тонкая занавеска — подарок Тани — колышется на ветру. Артем подбежал к окну и распахнул. Холодная белая ночь заглянула ему в лицо. Выпал первый снег. От окна к калитке протянулась редкая цепочка следов. Дунул ветер, и мягкие снежинки коснулись лица.
— Твоя прекрасная Маха исчезла, как с белых яблонь дым... — услышал он голос Нины.
Обернувшись, Артем увидел в углу, под стулом, Танины туфли. Как же так? Она ушла в одних чулках? Прямо по снегу? Схватив туфли, он бросился вон из комнаты, заставив Нину отпрянуть от двери.
— Что тут у вас происходит? — спросил Алексей, загородив дорогу. — Где твоя Маха?
— Ее звать Таня, — сказал Артем.
— Где же ты ее прячешь, Черная Борода?
— Она ушла... босиком по снегу, — сказал Артем, отстраняя его. —Я должен ее догнать!
С туфлями в руках он выскочил в сени и, махнув с крыльца на тропинку, помчался к калитке.
— Ну вас всех к черту! — сказал Алексей, усаживаясь за стол. — Ирка, давай выпьем.
2
Артем бежит к дому старухи. На дороге белым-бело. Видны лишь чуть припорошенные снегом неглубокие следы. Поселок спит. Ни в одном окне не видно света. Медленно и тихо падает снег. У крыльца следы обрываются. Артем стучит в дверь, но, не дождавшись ответа, подходит к окну и барабанит. Наконец распахивается форточка.
— Зачем ты пришел? — спрашивает она. — Я не хочу тебя видеть.
— Ты ведешь себя как девчонка-школьница... Ну что такого произошло? Ко мне приехали друзья… Неужели из-за этого нужно было прыгать в окно и бежать через все село босиком?
— Эта женщина приехала к тебе... Ты ждал ее и ничего мне не сказал. И тебе было очень стыдно, я ведь видела. Стыдно, что ты со мной...
— Дурочка, — говорит он.
— Ты был страшно растерян. Даже не мог посмотреть мне в глаза...
— Я тогда еще не проснулся толком, да еще этот дурацкий сон...
' — Зачем ты меня обманул, Артем?
— Ты все придумала...
— Не приходи больше ко
в сумраке комнаты.
— Таня! — стучит он в окно. — Таня!
Когда форточка снова распахивается, быстро говорит:
— Тебе все показалось. Ты ведь фантазерка. Пойдем ко мне, тебя ждут. Мало ли у меня знакомых? И вообще, какое это имеет значение? Я тебя люблю — вот что главное!
— Я тебя просила не произносить это слово... Я видела твое лицо, когда ты, открыв им дверь, пришел в комнату... Вот что, Артем, хватит об этом... И прошу тебя больше не барабанить в стекло — весь поселок разбудишь. Ты тогда был противен, а сейчас еще больше!
— Ну, знаешь... — взрывается Артем. —- Да не закрывай форточку... Забери свои туфли!
Он швыряет одну за другой туфли и слышит, как они поочередно с глухим стуком ударяются об пол.
3
— Ну, показывай свое имение! — утром сказал Алексей. Нина и Ира ушли в магазин купить что-нибудь на завтрак, и они остались одни. Артем, мрачный и невыспавшийся, изо всех сил старался быть любезным и радушным хозяином. Осмотр «имения» занял всего несколько минут. Пока Артем рассказывал, как он достал и поставил большое стекло в мастерской, Алексей вертел в руках скамейку, сделанную еще летом Гаврилычем.
— Художественная работа, — сказал он. — Где ты такую купил? В Латвии?
— Здешний плотник за два часа сделал.
— Мне бы такую в мастерскую...
— Подарок, — сказал Артем. — Гаврилыч скоро появится. Попроси — и тебе сделает.
Алексей присел на скамейку, закурил.
— Бедно живешь, — сказал он. — Разве это дача? Обыкновенная русская изба. И что это за мастерская? Чулан с большим окном... Участок неплохой. Сколько соток? Десять-одиннадцать?
— Не знаю.
— А я присмотрел себе дачку в Павловске, на берегу залива... Прекрасный дом, одних комнат пять или шесть, участок с фруктовым садом. И от Ленинграда каких-то полчаса-час езды на машине. Не понимаю я тебя, Артем! Ну чего прицепился к этому Хихиколову?
— Мой родной поселок называется Смехово, черт бы тебя побрал! — ругнулся Артем. — Если ты еще хоть один раз назовешь его по-другому, я тебе по шее дам!
— Гляди, какой патриот! — рассмеялся Алексей. — Так о чем я говорил?.. Да, нечего тебе тут делать. И это ты очень скоро поймешь. Ну, сколько ты сможешь высидеть в этой глуши? Год, два? Добраться к тебе сюда почти невозможно, если бы не Нина, я ни за что не поехал бы по этой проклятой дороге... Как вспомню, что нужно обратно ехать, — мурашки по коже! Может быть, тут есть объезд? Можно другим путем на шоссе выскочить?