Три взгляда в бесконечность
Шрифт:
От переполнявшего его счастья, монах не сразу заметил двенадцать других престолов, стоящих рядом с троном Христа. Один из сидящих на них вдруг поднялся и подошёл к монаху. Это был он – его духовник, апостол Пётр. Они поглядели друг другу в глаза и засмеялись, как заговорщики, как старые боевые товарищи, сообща празднующие свою победу. «Наконец-то мы вместе!» – сказал монах, с любовью смотря на своего тёзку. «Ну, нечего нам тут с тобой рассиживаться! Нас многие ждут! А ну вперёд, айда на работу! Тебе там двое ребят с Земли что-то кричат. Помочь им надо!» – с озорной улыбкой подмигнул другу апостол.
Тут
Не сговариваясь, они стали с жадностью и ненасытностью молиться Богу и отцу Петру. Они молились друг за друга, за своих мучителей, за труждающихся и обременённых, за всех людей и всю тварь. Ведь любящая Господа душа хочет молиться даже о врагах спасения. И тогда все преграды рухнули, Церковь Торжествующая и Церковь Воинствующая соединились, и Сам Христос стал посреди них.
А когда в сырой подвал вошли они, всё вдруг разом изменилось в восприятии братьев. Мир перевернулся, и их взору открылась удивительная картина. Всё вокруг пронизывали лучи света. Эти лучи были живые – они струились, пульсировали, переплетались в какой-то сказочный прекрасный узор. Не было больше ни подвала, ни бандитов, ни боли и страдания. Счастье и радость царили вокруг и окутывали друзей, словно волшебное покрывало. То, что казалось им раньше бандитами, обратилось в светящиеся шары, которые цепочкой взмыли в небо. Да и сами Григорий с Борисом стали другими: более лёгкими, светлыми, воздушными. Они даже не могли понять, в теле они сейчас находятся или нет. Да это было и не важно, главное, что они теперь вместе с отцом Петром были в теле Христовом!
– Это всё он! Это всё наш отец! – умилённо шептал Борис.
– Значит, не зря! Значит, всё не зря! – восторженно восклицал Григорий.
Потом пришли какие-то люди. Развязали их, повели куда-то, стали поить чаем и укутывать в одеяла, что-то спрашивали, галдели. Только Григорий с Борисом почему-то молчали, смотрели друг на друга и улыбались. Когда их оставили одних, Борис сказал:
– Гриш, что с нами происходит-то, может, ты знаешь?
– В Духе мы Святом сейчас, вот что! Теперь я наконец-то понял слова отца Петра о том, что значит быть в Духе Святом и молиться за весь мир!
– Я, конечно, ещё много чего не знаю, но уверен теперь в одном: я был мёртв и ожил, пропадал и нашёлся!.. Слушай, брат, – после минутной паузы добавил Борис, – а давай возьмём имена Косма и Дамиан и станем странниками и бессребрениками. Пойдём по городам и весям, станем проповедовать: «приблизилось к вам Царство Небесное!» Или поедем куда-нибудь на восток: к арабам или китайцам. Будем миссионерами, будем людей в веру Христову обращать! Может, если Господь сподобит, мучениками удастся стать! Давай, а?
– Ты только не спеши. Может, мы, с Божьей помощью, и получше чего выдумаем! Главное, что отец Пётр теперь всегда будет с нами! Мы теперь никогда не расстанемся! Вот оно счастье, правда, Боря?
– Правда, Гриша!
Через несколько дней братья снова встретились в домике старца, чтобы обсудить планы на будущее.
– Гриш, ко мне тут Коля заходил – это тот самый паренёк, который мне тогда с потолка помогал спускаться, – так вот, он мне вчера притащил ещё какие-то записки нашего старца! Оказывается, он после того случая несколько раз с батюшкой встречался, и отец Пётр отдал ему эту тетрадь «на хранение» и велел до своей смерти никому её не показывать. А после похорон Коля подумал, что она нам дороже, чем ему, и при первом удобном случае передал её мне. На вот, сам посмотри, что это такое!
– Да это поучения батюшки и его стихи! – воскликнул Григорий, пролистав тетрадь. – Вот так радость! А я только вчера подумал: «Жаль, что старец никаких поучений после себя не оставил». И тут ты эту тетрадку приносишь! Прямой посылкой с неба отец Пётр нам её отправил!
– Это точно! Не забывает он там о нас! Значит, и мы о нём не должны забывать. По-моему, Гриш, он хочет, чтобы мы с тобой житие его написали. Надо опросить всех, кто его знал, собрать побольше сведений и приступать. Как ты думаешь?
Григорий немного смущённо ответил:
– Да я уже всё собрал!
– Как так, уже собрал? Когда же ты успел? – удивился Борис.
– Да я, Борь, ещё при жизни старца почти весь материал собрал. Больше того, я даже и житие успел состряпать!
– Вот так штука! А я-то надеялся, что мы вместе его писать будем! – расстроенно проговорил Борис.
– А мы и будем! Житие-то моё весьма паршивое! Я, когда его писал, ещё много чего не понимал. А после всех последних событий моё мировоззрение полностью изменилось, и теперь мне даже стыдно свои писульки тебе показывать! К тому же у меня тогда не было ни дневника отца Петра, ни его творений. Так что работа нам предстоит немалая!
– Ну уж ладно, не скромничай! Я думаю, что твои писульки нам тоже пригодятся. Подредактируем кой-чего, вставим в конце поучения батюшки, и отличное житие получится!
– С Божьей помощью, Борь, с Божьей помощью!..
Житие они, действительно, написали. Получилось довольно правдиво. Вот только, кем были «бандиты», так и осталось загадкой. Может, это и в самом деле были светлые ангелы, кто знает?
Однажды вечером, когда новоосчастливленные молодые люди в очередной раз спорили на эту тему, Борис сказал:
– Конечно, ангелы, кто же ещё?! Они же светящиеся были, разве ты не видел?
А Григорий ему на это ответил:
– Ну, вообще-то, у бесов природа тоже светлая, так что ты не обольщайся!
– Гришка, ты неисправим! Как был пессимистом, так и остался!
– Ничего я не пессимист. Я просто пытаюсь претворить в жизнь один принцип, о котором, между прочим, все святые отцы писали: «не хули и не принимай»! Отец Пётр мне всегда советовал этого принципа держаться. «От любых ошибок тебя убережёт!» – говорил. Подождём, подумаем, посмотрим на дальнейшее развитие событий. Надо в себе трезвость и рассудительность вырабатывать, а не бросаться из одной крайности в другую. Да в конце концов, всё это и не так важно. Главное то, что на плотяных скрижалях сердца нашего запечатлелся Духом Святым образ Христов, который мы никогда не забудем! Мы теперь открытым лицем, как в зеркале, взирая на славу Господню, будем преображаться в тот же образ от славы в славу, как от Господня Духа…