Три взгляда в бесконечность

Савельев Дмитрий Сергеевич

Оккультное сознание – это магическое сознание, псевдорелигиозность. Что даруют нам оккультисты в вечности? Как правило, переселение душ. Какая радость знать, что ты не будешь съеден червями, а будешь бесконечно переселяться из тела в тело, болтаясь по вселенной! Может даже, проникнешь в «верхние миры» и выхлопочешь себе тело получше! Может даже, при переселении души не всю память потеряешь, а только половину! Какое счастье!

На христианина, который стремится стать богоподобным в этой жизни и надеется быть чадом Божиим в вечности, а не слепой игрушкой кармических сил, оккультное мировоззрение производит мрачное и тягостное впечатление. Оккультисты говорят: «Человек, опомнись! Твоя душа бессмертна! Она будет вечно мучиться!» Оккультизм – это благовестие ада.

Я,

как один из персонажей Клайва Льюиса, лучше всю жизнь буду искать выход к солнцу из оккультного подземелья, даже если выхода нет, и умру с надеждой, чем поверю в то, что кроме подземелья больше ничего нет. Я лучше поверю, что Бог так возлюбил людей, что предал Себя на распятие, чтобы спасти нас, чем в то, что наши души – никому не нужные комки сознания, вечно скитающиеся по разным мирам. Я лучше поверю в Воскресение, чем в вечную муку умирания и перевоплощения.

У каждого человека, живущего на Земле, идёт нравственная борьба. Каждый человек, и христианин, и нехристианин, по-своему сражается за своё спасение (христианин это делает более осознанно). Почти каждый. Может быть, все, кроме оккультистов. Приверженец оккультизма и маг (что почти одно и то же) стремятся встать по ту сторону добра и зла, устраниться от нравственного выбора. Кое-кому это удаётся. Они вдалбливают себе, что добро и зло – две стороны одной медали, что они взаимозаменяемы и вместе управляют миром. «То, что кажется злом на низшем уровне, является добром на высшем, и наоборот».

Мы говорим: миром правит Господь Иисус Христос, Свет, который отдал себя на страшные мучения, чтобы спасти нас. Разве можно заменить Христа сатаной?

То, что плохо в очах Божиих, плохо и в очах человеческих, потому что мы имеем в себе образ Божий, совесть. Со-весть (от слова «ведать») – нечто, что знает помимо ума, абсолютно, наверняка. Ум может обманывать, совесть – никогда. Ум может ошибаться, совесть – никогда.

У христианина работают и ум, и сердце. У нехристианина при определении Божией воли работает только сердце, а ум скорее мешает верно её определять. Оккультизм выхолащивает сердце, делает его каменным, ледяным. «Отрешённость от всего, цель оправдывает любые средства». Оккультист перестаёт быть человеком, теряет человеческую форму. Развитое оккультное сознание – сознание не человеческое, а бесовское. Даже в традиционном индуизме есть место нравственному выбору; в оккультизме – нет.

В итоге каждый оккультист приходит к тому, что его видение мира – самое правильное, его личное учение – самое верное, истина открылась ему в большей степени, чем любому из когда-либо живших людей. Нет, он не признается в этом никому: чтобы проповедовать своё учение, ему нужно ссылаться на авторитеты. Но по всему, что он пишет и говорит, видно, что именно так он и считает. «Я – не один из многих, я – лучший из всех!» Вот это и называется гордостью сатанинской.

15

Путь «ворона» и путь «утки»

Царский путь, ведущий во спасение – путь воина Христова. Но есть и другие, обходные пути – путь «утки» и путь «ворона». Это – две модели поведения, которые могут привести как ко спасению, так и к гибели (если человек не разорвёт однажды этот замкнутый круг и не станет настоящим воином).

Когда автомобиль увяз в грязи, водителю надо бежать за трактором – искать хорошего духовника, а идущие этими путями продолжают буксовать на месте. Но им кажется, будто они что-то делают, хотя единственное, что они делают – ещё глубже увязают в грязи. Причиной такого плачевного положения является их уверенность в собственных силах.

«Утку» отличают пассивность и смирение обстоятельствам. У такого человека очень мало энергии: говорит он обычно вяло и еле ноги таскает. Даже к потенциальному воину люди тянутся, как мотыльки к огню, хотя зачастую и сами не знают, зачем тянутся. На «утку» же почти никто не обращает внимания.

Для «утки» не составляет никакого труда заниматься продолжительной однообразной деятельностью. Он не любит решать какие-либо вопросы, принимать на себя ответственность; ему хочется, чтобы все оставили его в покое.

Когда «утка» что-то делает, он не «горит», как истинный подвижник, который хочет объять своей деятельностью весь мир. Воин Христов карабкается вверх по отвесному склону, падает, встаёт и снова лезет, и опять падает, и так без конца, пока не достигнет вершины. «Утка» ищет обходные тропы по принципу «умный в гору не пойдёт», но они никуда не приводят. Тот, кто в гору не пойдёт, тот на гору не взойдёт! Мы должны упражняться в скалолазании и тяжким трудом восходить в горний мир, творя невозможное, а не прогуливаться по горным тропам, которые всё равно высоко не заведут! Господь призывает, чтобы мы становились такими же совершенными, как Он, а «утка» о совершенстве и думать боится. Он думает: «лучше я как-нибудь так; авось спасусь?»

Путь «ворона» ещё хуже, чем путь «утки». Он основан на безоговорочной вере в силу человеческого разума. «Ворон» стремится познать Бога человеческим умом! Такому человеку очень трудно стать воином Христовым: ему сначала придётся отказаться от всех накопленных знаний, чтобы затем добывать их снова и нанизывать на новый стержень, потому что старый оказался негодным. Когда «ворон» говорит: «сердце мне подсказывает» и т. п., он имеет в виду свой разум.

Всё, что нам нужно знать, Господь открывает нам Духом Святым. Божественные истины с точки зрения человеческого разума не только противоречивы и абсурдны, но и безумны (1Кор. 1, 22–23). Например, нашим умом невозможно понять, как Божественное Предопределение сочетается со свободным произволением человека, то есть как человек может быть избранным от начала и в то же время не избранным! Логика и причинно-следственные связи, на которых строится наше мышление, здесь не работают, мы видим очевидное противоречие! Человеческий ум здесь останавливается и отказывается работать, не в силах увязать два взаимоисключающих понятия. Но в Духе Святом душа наша воспринимает эти понятия, осознаёт их истинность и глубину и берёт их на вооружение, используя затем в духовной жизни. Она молится так, как будто всё зависит от Бога, а действует так, как будто всё зависит от неё.

«Ворон» же, сталкиваясь с такими истинами, просто откидывает одну из них и концентрируется на другой, потому что безоговорочно доверяет своему уму. Вот почему почти все ереси придумываются «воронами».

«Ворон», как и подобает сей птице, очень много читает, уважает историю и традицию, но смотрит на них несколько извне. Сам он не хочет становиться ни частью истории, ни частью традиции.

И «утка», и «ворон» могут быть воцерковлёнными и даже в сане. Объяснять их отношения с Богом только характером или темпераментом, наверное, не стоит. Дело в том, что характер и темперамент почти полностью формируются самим индивидом, роль наследственности здесь ничтожно мала. Психологическая среда, а которой рос человек, играет, конечно, большую роль. Но от неё можно защищаться, её можно сменить, в конце концов, физически. Известны случаи, когда люди уезжают от монстрообразных родителей уже в 13–14 лет.

По большому счёту, каждый является тем, кем он хочет быть. Поэтому, чтобы перестать быть «вороном» или «уткой», надо в первую очередь осознать себя «вороном», «уткой» или ещё каким-нибудь зверем, увидеть, что есть образ жизни выше и лучше твоего.

Боже, дай каждому встать на путь самого высокого, истинного и радостного служения Тебе!

16

Наддогматическое мышление

У христианина может быть недогматическое, догматическое и наддогматическое мышление.

Человек, не познавший и не прочувствовавший всех христианских догматов, выдумывает свои. Его мышление ещё не догматическое. Конечно, он не до конца христианин.

Стяжать догматическое мышление (бояться погрешить против православных догматов) очень хорошо, но мы должны знать, что в нём мало любви.

Наддогматическое мышление часто похоже на недогматическое, но оно целиком – любовь. Заниматься критикой любви – дело неблагодарное. Если не остановишься в развитии, когда-нибудь сам придёшь к наддогматическому мышлению.