Три желания

Мориарти Лиана

Джемма громко шмыгнула носом. Этот рассказ всегда казался ей ужасно грустным. Она думала о том, как ужасно неловко должно было быть дедуле, как засвербело у него в животе, когда Боб позвал его «переговорить».

– Идиот этот Боб, – сказала она.

– Да, смешной был парень. Давно уже умер. Рак простаты…

– Так ему и надо, – удовлетворенно сказала Джемма, обдувая феном бабушкины ногти. – Надеюсь, было очень больно.

– У тебя такой же милый характер, как у дедушки, – ответила бабуля.

Джемма хмыкнула и ногтем

большого пальца попробовала убрать лак с кутикулы.

– Нет, бабуля, – сказала она. – Никто из нас не похож на дедулю. Мы раздражительны, как мама, и любим посоревноваться, как отец. Мы настоящая гремучая смесь, если вдуматься!

– Не говори глупостей! Вот водите вы очень быстро – это правда. Точно как отец.

Джемма фыркнула от смеха:

– У Лин больше всего штрафов.

– Это потому, что она вечно куда-то несется сломя голову. Мэтью должен больше ей помогать.

– Майкл, бабуля.

– Да, Майкл. Так я вот о чем. Он мало ей помогает развозить эти самые завтраки. Она все делает сама.

– Ну конечно сама. Это ведь ее бизнес.

– Ерунда, – рассеянно сказала Гвен. – А расскажи-ка мне об этом новом молодом человеке. Он, кажется, слесарь? Деду это понравилось бы, ему было бы так интересно!

Джемма собрала со стола пузырьки и ватные диски и направилась в ванную.

– Ну, он очень мил… – начала она.

– Ты же знаешь, что деду никогда не нравился Маркус, – неожиданно сказала бабушка. – Он всегда говорил: «Не нравится мне этот фрукт!»

Джемма застыла в дверях, не веря своим ушам:

– Бабуля, что это ты такое говоришь?

– Ммм… – Бабушка любовалась своими ногтями, поднеся руки близко к свету.

– Дедушке не нравился Маркус?

Бабушка положила руки перед собой на стол и начала подниматься.

– Очень надеюсь, что Мэдди, когда вырастет, не будет слишком похожа на итальянку, – сказала она, как обычно загадочно сменив тему разговора.

– Бабуля! Во-первых, Майкл – грек, а вовсе не итальянец, а во-вторых, что ты имеешь против итальянцев? Чарли – итальянец!

– Чарли… – задумчиво повторила бабушка. – У твоей матери был ухажер по имени Чарли. Фрэнк все смеялся над его зубами. Он, по-моему, был не итальянец.

Джемма досадливо крякнула и вошла в ванную. Открыв шкафчик, она увидела сияющие чистотой полки, а не привычную ей груду пузырьков и тюбиков столетней давности.

– Вижу, Лин заходила! – крикнула она.

Дедуля никогда в жизни ни о ком не сказал плохого слова. Это просто не могло быть правдой. Она вернулась в столовую и спросила:

– Маркус нравился дедуле. Ведь так, бабуль?

Бабушка просияла:

– Ну конечно, дорогая! Дедушка всегда находил минутку для Мэтью. Они все время говорили о компьютерах.

Джемма вздохнула. Похоже, мама была права: Гвен Кеттл следовало принимать в малых дозах.

На пароме

Когда

мне было девять лет, мы с родителями поехали отдыхать в Австралию. Как же мне там понравилось! Я даже, помню, думала: вот где я хочу поселиться.

Целый день мы провели на пляже, а оттуда поплыли на пароме в Мэнли. День был длинный, жаркий, истинно австралийский. Закатное небо походило на розовую вату, а цикады трещали ужасно громко. Мы сидели на стороне парома, обращенной к пристани, и матрос уже почти убрал небольшие сходни, когда мама сказала: «Посмотрите! Они не успеют!» Мы увидели мужчину и трех девочек примерно моих лет. Они бежали по пристани и кричали: «Подождите, подождите!» Одна из девочек обогнала двух других. Она просто неслась, размахивала руками и то и дело оборачивалась на сестер. Мужчина схватил их и закинул себе под мышки, как два мешка. Девчонки безудержно смеялись, дрыгая ногами, а мужчина аж побагровел от усилий.

Думаю, матрос бы их не заметил, но пассажиры принялись кричать: «Подождите, подождите!» Поэтому он недовольно закатил глаза, опустил сходни, и эта странная семейка влетела на паром, смеясь и задыхаясь. Некоторые даже зааплодировали. Они, похоже, только что выбрались из воды. У девочек из-под бейсболок торчали мокрые хвостики, с голых ножек еще не осыпался песок. У отца на плече висели пляжные полотенца, он сказал матросу: «Спасибо, друг!» – и благодарно хлопнул его по плечу.

Они проходили мимо нас, и я услышала их голоса: «Ну и смешно же было, папа!», «Папа, а давай мороженое купим!». Я заметила, что две девочки были совершенно одинаковыми, и подумала, что третья, должно быть, их младшая сестра. Я была единственным ребенком в семье, росла в печальном, хмуром Манчестере и воображала, какая у них, должно быть, замечательная жизнь.

«Вы себе даже не представляете, как вам повезло», – думала я.

Вот тогда я и решила непременно поселиться здесь, когда вырасту. По-моему, это было самое первое мое взрослое решение. Помню, я смотрела на родителей и жалела их: что они, бедные, будут без меня делать, когда я перееду в Австралию?

А они тоже – взяли и переехали.

Глава 7

Джемма с трудом пробиралась сквозь толпу переполненного торгового центра, уворачиваясь от рождественских покупателей. «Проблема семьи в том, что из тебя делают типаж, – заметил вчера вечером Чарли, легко коснувшись сзади ее шеи. – Я голос здравого смысла. Но иногда не возражал бы стать голосом нездравого смысла».

– Да! – поспешно согласилась Джемма, потому что от его прикосновения ее затрясло, а до окончательной сдачи оставалось еще одно свидание. – Ты совершенно прав!