Трибунал : брачная комедия, судебная комедия и водевиль

Войнович Владимир Николаевич

Прахов. И что? Неужели она не могла прочесть даже одну главу?

Филипп. Она старала. Она много раз начинала читать Достоевский и на конец концов сказала, что лучше она умрет старая дева, чем будет читать Достоевский.

Прахов. Бедная Джоан!

Филипп. О нет, она не бедная. Она женила дантиста, они вместе смотрят мыльные оперы и делают секс, когда смотрят мыльные оперы.

Прахов. И после этого вы уже никого не искали?

Филипп. О, я искал. Я очень искал.

Но попадали или такие, которые не читали Достоевский, или читали Достоевский, но были худые, или были полные, но не хотели делать омлет и овсяный поридж. Сэнди читала Достоевский и делала омлет и овсяный поридж. Но потом она сказала, что она феминист и я должен сам зарабатывать деньги, ездить в супермаркет, варить обед, мыть посуда, и — никакой секс, потому что без пилюли она боится иметь дети, а с пилюли она боится, будет расти борода. А потом я познакомил с Розмари.

Прахов. Тоже феминистка?

Филипп. Хуже.

Прахов. Неужели лесбиянка?

Филипп. Лесбиянка была Сабрина. И также Кэтрин. А Розмари была транссексуал. Она мне признала, что раньше была мужчина и имела первое имя Боб.

Прахов. Бедный Фил, я представляю себе ваши переживания.

Филипп. После Розмари я опять посещал свой психолог, и он мне сказал, что если я не могу найти нужная женщина в Америка, то мне надо поехать туда, где жил Достоевский. Там живут еще наивные простые люди. Там патриархальные нравы. Женщины хотят замуж, хотят заботить о муже, хотят родить и кормить детей и в свободное время читать Достоевский.

Прахов. А вы не подумали, что транссексуалы у нас тоже бывают?

Филипп. Я подумал, но психолог мне сказал, что это исключено.

Прахов. Почему же? Вы думаете, в России нет хороших хирургов?

Филипп. О, я знаю, у вас есть замечательные хирурги, и они делают очень хорошие операции. Но мой психолог сказал, что у вас такой послеоперационный уход, что транссексуалы живые не остаются.

Прахов (смотрит на часы). Мы заболтались, а перерыв в банке давно кончился. Слушайте, Фил! Есть идея! Клавдия держала строгую диету и быстро похудела. Но если ее хорошо кормить, она может еще быстрее поправиться. Если вы согласитесь, они вас примут и вам не надо будет платить за гостиницу.

Филипп. И не надо оплачивать доги-бэг.

Картина вторая

Квартира Былкиных.

Былкин, Надежда, Коблов, Немилов, Володя.

Надежда (разливает чай. Коблову). Тебе покрепче?

Коблов. Пока можно покрепче. На ночь — другое дело. А впрочем, и ночью неплохо сплю. Ленка уже двадцать лет без снотворных не засыпает, а у меня этой проблемы, слава богу, пока что нет.

Звонок в дверь. Надежда бежит открывать.

Былкин.

Не открывай, спроси кто.

Надежда. Да ладно.

Надежда открывает дверь. Входит Микола.

Былкин. Коля, передумал? Ну и правильно. Чего сразу дверью-то хлопать. А что ты такой бледный?

Микола. У меня в вашем дворе мой «Майбах» украли.

Надежда. Что значит «украли»? Кто?

Микола. А откуда ж я знаю. Вор мне визитную карточку не оставил.

Былкин. Так надо же в милицию заявить.

Микола. Та я уже заявил. Та шо толку.

Надежда. Ну как… Ну, может быть, все-таки.

Микола. Може быть, и усе-таки, это у нас в Украине. А у вас милиция, прокуратура, вороватура, уси заедно работают: одни воруют, другие номера перебивают, третьи новые документы выписывают.

Былкин. Ну что ты так переживаешь? Ну, одну украли, купишь другую.

Микола. Та я еще сто могу купить. И двести. Но дело ж не в этом. А у том, шо у меня такая полоса пошла невезучая.

Немилов. Богатые тоже плачут.

Микола. А вы богатству не завидуйте, потому шо когда оно есть, так лучше б его не было. Когда я был молодой, жили мы в финском домике, дверь никогда не закрывали, ни о чем не беспокоились. Были у меня одни штаны, одна рубашка. Ну, питались не так. Лобстеров не ели, про устриц не слыхали. Та мне все это сто лет и сейчас не нужно. Но я ж теперь живу как заключенный. Хожу с охраной. И надо постоянно смотреть тудои-сюдои, не расслабляться, не верить охранникам, не доверять друзьям. И женщинам тоже. Всегда думаешь и никогда не поймешь, она любит тебя или твои деньги. И только тогда поверишь, когда прямо говорит, шо не любит. За шо ее можно любить еще больше.

Звонок в дверь. Надежда бежит, возвращается с Филиппом и Праховым.

Былкин. Ну что, явились с деньгами?

Прахов. С предложением.

Былкин. С каким?

Прахов. С тем же самым, но в другом варианте.

Былкин. Излагай лапидарно.

Прахов. Мы, Степан Петрович, вот о чем подумали. Зачем нам наш контракт рушить? Ведь столько сил уже приложено. Мистер Филипп прилетел, Клавдия Степановна на Достоевского время тратила.

Былкин. И что?

Прахов. Если Клавдия Степановна смогла быстро похудеть, то она еще быстрее сможет поправиться…

Входит Клава. Удивленно смотрит на всех.

Клава. А тут, кажется, ничего не изменилось. Все те же лица.

Надежда. Он согласен!

Клава. Кто с чем согласен?

Прахов. Мистер Филипп согласен подождать, пока вы, Клавдия Степановна, через усиленное питание достигнете прежней формы.