Трибунал : брачная комедия, судебная комедия и водевиль
Шрифт:
Былкин. Да ты что? Какая дуэль? Это ведь не девятнадцатый век, а двадцать первый. Это же дикость. Нет, лучше я его закажу. И снайперу скажу, чтоб не в голову, а в живот. Пусть помучается.
Микола. Ни в коем случае! Это будет международный скандал. Американцы — это ж такие люди. Вот им других хоть миллион убей — ничого, а одного американца тронешь — так сразу усякие заявления, Госдепартамент, отзыв посла, эмбарго, и Шестой Тихоокеанский флот приходит в боевую готовность. Американский президент позвонит вашему,
Былкин. А если он меня убьет?
Микола. Тогда вы умрете гордо. Как Пушкин.
Былкин. Если как Пушкин, то весь я не умру. Душа в заветной лире… (Горько.) Нет, я не Пушкин. Я умру весь. (Оживился.) Ну и ладно. И умру. И ладно. А что я должен делать?
Микола. Прежде всего бросить ему перчатку. У вас есть перчатки?
Былкин. Где-то были. (Открывает шкаф, роется, достает перчатки.) Одна левая. Еще. Левая. Еще. Тьфу ты! Правые всегда теряю, а левые остаются.
Микола. А вам одной левой хватит. Значит, берете эту перчатку (показывает), бросаете ему в ноги, и, если он подобрал, вызов принят. Пробуем. Бросайте!
Былкин, бросает к дверям перчатку. Входит Надежда.
Надежда. Степа, я хотела тебя спросить — куда ты наше брачное задевал? Что это у тебя перчатка валяется? (Подняла.)
Былкин (обрадовался). Коля, смотри, она подняла.
Микола. Бачу.
Былкин. Подняла — значит, приняла вызов.
Надежда. Какой вызов?
Былкин. На дуэль я тебя вызвал.
Надежда. Степ, ты с ума сошел? Я ведь женщина.
Былкин. Разве? А я думал, ты американка. Феминистка. У вас же политкорректность. Равные права с неграми и мужчинами. Ну, если равные, давай стреляться. Какое оружие выбираешь? Пистолет, автомат, гранатомет?
Входит Филипп.
А вот и наш жених. Он ведь не женщина.
Выхватывает у Надежды перчатку, бьет по лицу Филиппа.
Филипп (закрываясь руками). Вот ар ю дуинг?
Былкин. Я не дую, а я тебе делаю вызов. (Бросает перчатку к ногам Филиппа.)
Филипп (смотрит на перчатку, на Надежду, на Миколу).
Былкин. Ха-ха, свити. Скажи ему, сладкая, что я вызываю его на дуэль.
Надежда. Фил, этот ненормальный хочет с тобой стреляться.
Филипп. Стреляться?
Надежда. Ну да, стреляться на дуэли. Знаешь, как в девятнадцатом веке. Из пистолетов.
Филипп. Из пистолетов? Но я не могу стреляться.
Надежда (готовая разочароваться). Ты боишься умереть ради любимой женщины?
Филипп. Я не бою умереть ради, но если я буду раненый, моя медицинская страховка не будет это заплатить.
Былкин. На этот счет не беспокойся, раненым ты не будешь. Я охотник, я вырос в тайге, с тридцати шагов попадал белке в глаз.
Филипп. А что я буду делать с один глаз?
Былкин. Ты ничего не будешь делать, ты будешь в гробу лежать.
Филипп. Это тоже невозможно, тогда моя кузина Кэрол не получит за меня жизненная страховка.
Былкин. Еще одна отговорка.
Микола. Скажи прямо, ты отказываешься стреляться?
Филипп. Я не отказываю, но я должен посоветовать моего адвоката.
Входит Клава.
Клава. Папа, мама, я пришла вам сказать, вы только не удивляйтесь, не пугайтесь, но, в общем, короче — я выхожу замуж.
Былкин. Ха-ха! Вот дурдом. Ни за кого ты не выходишь.
Клава. Почему?
Былкин. Потому что твоя мать за него выходит.
Клава. Пап, ты еще не похмелился?
Былкин. Не веришь? Вот и я не сразу врубился. Тем не менее пусть скажет сама.
Клава. Мам, что он говорит?
Надежда (смущенно и тихо). Он говорит…
Клава. Он говорит, что ты выходишь замуж. За кого? (Надежда указывает пальцем на Филиппа, который тоже смущен.) Ты выходишь за Фила? Он женится на тебе? И ты бросаешь папу, чтобы выйти замуж за дочкиного жениха? Вот где бред так бред!
Начинает истерически хохотать и выскакивает из комнаты.
Надежда. Клавуся, я тебе все объясню.
Бежит за дочерью.
Филипп. Свити!
Бежит за Надеждой.
В комнате остаются Былкин и Микола.
Былкин. Вот тебе и дуэль.
Микола. Ладно, як шо не хочет дуэль, мы шо-то другое устроим. Вы зимой шо на голову натягуваете?