Тридцать лет среди мертвых
Шрифт:
Если я увлеку какого-то сенситивного человека некоей идеей, то это тоже будет в некотором роде акт реинкарнации. Нет, я не стану входить в его тело, я просто вдохновлю его, и он сделает то, что хотела бы сделать я сама.
Вот так мы приходим и уходим, когда чувствуем, что нас тянет к земной жизни и мы вновь хотим там побывать.
Когда вы окажетесь в мире духов, где все понимают друг друга, где все преисполнено жизнью и блаженством, где нет ревности, зависти, где все находится в полнейшей гармонии, неужели вам придет в голову мысль выйти из этого чудесного состояния, чтобы вернуться на Землю и вновь стать маленьким ребенком – с ограниченным умом, ничего не знающим, даже просто
А, кроме того, можно ведь попасть в чье-то больное, искалеченное тело и оказаться в гораздо худшем положении, чем при прежней, земной жизни.
Нет реинкарнации – нет и нет! Я верила в нее, учила ей других и была уверена, что вернусь и еще раз проживу на Земле как какой-нибудь человек. Но этого не произойдет. К тому же здесь я могу делать гораздо больше добра. И если я чувствую желание обратить кого-то в истинную веру или сделать еще что-либо доброе, то спускаюсь в земную сферу, где духи пребывают во всякого рода бедах и несчастьях. Я читаю им проповеди, просвещаю их и стараюсь изо всех сил освободить их от ложных представлений. Эта деятельность приносит мне большое удовлетворение.
Почему же мы должны из духовного мира счастья и согласия вновь опускаться в земную жизнь, где условия можно назвать просто адскими? У нас здесь есть целая толпа духов, которые с утра и до позднего вечера поют и молятся, и славят Бога. Они настолько увязли в своем фанатизме, что с ними невозможно говорить.
А вот другая толпа духов; все они – скупердяи. Их Бог – деньги, и они так рьяно заняты подсчетом и пересчетом денег, что к ним просто не подступишься.
А вот еще группа духов, которые все потеряли в земной жизни. Они так озлоблены и завистливы, что у них на уме только месть, и они не знают ни добра, ни сострадания. Они как губки, погруженные в илистую воду, где даже не видно, что это губки. Их любовь превратилась в ненависть, так что совершенно невозможно привить им дружелюбие и доброту. К ним лучше не подходить: они плюют тебе в лицо, смеются над тобой, потому что, по их представлениям, нет ни Бога, ни сострадания или любви к ближнему, а есть только зависть и себялюбие.
Но мы не опускаем руки. Наша задача в том и состоит, чтобы объяснить им, что они заблуждаются. Иногда это бывает очень трудно для нас. Мы не можем просто пойти к ним и молиться за них – нет, куда там! Они просто захлопнули бы у нас перед носом дверь, заявив, что мы им не нужны. Поэтому мы не можем просто пойти к ним, чтобы поговорить с ними и прочесть им несколько лекций.
Вы спросите, как же тогда к ним вообще можно подойти. Сначала мы мысленно настраиваемся на них. Затем мы призываем на помощь музыку. Иногда нам приходится играть очень тихо, так что музыка едва слышна, и лишь постепенно она становится немного громче. Неважно, насколько обозлены и подлы, как низко опустились эти души – музыку они всегда слушают. Как только музыка привлечет их внимание, мы вновь направляем наши мысли на них, чтобы пробудить их сознание и направить их помыслы на высшие явления.
Затем художники пишут для них картины со сценами из высшей жизни. Таким образом они получают наглядное обучение, а потом мы им рассказываем короткие истории. Нам становится видна вся история их жизни, и мы в картинах представляем им одно событие из их жизни за другим, чтобы они осознали, какие ошибки они сделали. И тут они обычно начинают задавать вопросы, и тогда мы уже подходим к ним немного ближе.
Вот еще группа духов; эти погружены в глубокий сон, который сами себе внушили. При жизни их учили, что смерть – это сон, что они будут спать до Страшного суда, на котором милостивый Бог, сидя на своем троне, будет всех судить. До этих очень трудно достучаться,
В определенном смысле это можно назвать реинкарнацией, потому что мы должны вернуть этих духов в земной мир, в котором они заново должны сориентироваться.
Я бы очень хотела, чтобы было больше таких кружков, как этот, где мы пробуждаем таких духов ото сна и можем дать им понятие о потустороннем мире.
Кто-то, может быть, скажет: «Да это вовсе не мадам Блаватская». Но не дайте себя обмануть, это – я! Кто-то, конечно, возразит: «Она бы не сказала того или этого, не говорила бы так или эдак». Но я все же мадам Блаватская!
Если вы хотите задать вопросы, я с удовольствием попытаюсь на них ответить.
Вопрос. Вы не могли бы что-то сказать о «мастерах»? Что вы теперь думаете о них?
Дух. Мы говорим о «мастерах» – да! Мы все мастера, когда стараемся постичь суть высших явлений. Но один «мастер», как мы его представляем себе в теософии, – это значительный и великий дух.
Мастер – это тот, кто способен владеть материей, полностью подчиняя ее себе, кто ведет чистую и добрую жизнь, кто может справиться с любой жизненной ситуацией.
Возьмите себе в учителя природу и учитесь у нее тому, как все развивается.
К сожалению, нужно констатировать, что большинство тех, кто здесь, на Земле, стремится достичь сана мастера, терпят крах. Собственно говоря, терпят крах не они сами. Но вследствие своих упражнений они становятся необычайно восприимчивыми и приобретают медиумические качества, и тогда привязанные к Земле духи, которые еще даже не знают, что умерли, легко проникают в них, поражают их одержимостью и губят.
Сначала нам нужно научиться владеть материей и собой, прежде чем мы займемся осуществлением новых идей. Возьмем для примера меня: что действительно хорошего я сделала для человечества?
Ответ. Вы многих освободили от их косной веры.
Дух. Да, но вместо нее я привила им новые догматы веры. О, насколько больше я могла бы принести пользы, если бы удовольствовалась тем, чтобы служить человечеству с помощью своего дара медиума, и работала бы над тем, чтобы установить связь между этим и тем мирами. Я была хорошим медиумом и могла бы сделать гораздо больше, но я была одержима.
С сожалением я должна констатировать, что число теософов постоянно уменьшается. Мы живем во времена, когда очень многое гибнет. Это время всеобщей спешки и громадных перемен во всех областях. Различные учения исчезнут все до одного, но духовная наука достигнет своих вершин.
Врач. Людям следовало бы вернуться к более простой жизни.
Дух. Это очень верные и правильные слова. Вы нашли истину. В потустороннем мире у вас есть замечательные помощники, поддерживающие этого медиума.
Вы не скованы устоявшимися учениями и мнениями, у вас нет таинственных обычаев, как у теософов. Они думают, что чем таинственнее они будут выглядеть, тем большими мастерами они станут. Где же они? Где?
Должна, к сожалению, сознаться, что они через самовнушение так завязли в своих представлениях, что их фантазия оказывает им медвежью услугу.