Тридцать первое декабря
Шрифт:
Ну что же! Не стоит унывать. Сейчас я уберусь в своей комнате, схожу в душ, а потом подумаю, что делать.
***
Не успела я как следует «смыть с себя грязь старого года», как услышала резкий, требовательный звонок. «А, да, – подумала я, – это же мой подарок привезли!» Чертыхаясь и не попадая в рукава тёплого халата, я выскочила из ванной.
– Бегу!
Открываю дверь. Нет, это точно не курьер. Мужчина в поношенной куртке. Странно, но его лицо – лицо человека явно злоупотребляющего
– Здравствуй, – бодро говорит он и заинтересованно оглядывает меня, мокрую, с «тюрбаном» из махрового полотенца на голове. – Еле вас нашёл… С наступающим!
– Здрасьте, – вежливо киваю я. – Спасибо. А Вам кого?
– Мама дома?
– Нет.
– А отец?
– И его нет.
– А когда придёт?
– Не скоро, – отвечаю я довольно грубо.
Наш диалог уже больше похож на допрос! А я стою на пороге в мокром халате. Холодно, из парадного дует. Ещё бы! На улице, наверное, не меньше двадцати. И метель!
– И всё же, – настаивает незнакомец. – Я только что из хирургии. Там мне сказали, что он дома, в отпуске!
Видно, что мужчина огорчён, я бы даже сказала: очень расстроен.
– А откуда сослуживцы знают, что папа именно дома? – съехидничала я. – Нет его. Уехал.
– Надолго?
– А Вам-то что?
– Спрашиваю, значит – надо!
Мужчина отстраняет меня и проходит в квартиру. Ничего себе! Вот этого ни я, ни моя мама и вообразить себе не могли. Ну, что под самый Новый год к нам заявится какой-то мужик. И не просто поговорит со мной у порога, а весьма нахально вломится в дом… Да, дела!
– Что Вы себе позволяете? – возмутилась я. – Мне полицию вызвать?
– Никого ты не вызовешь, – угрюмо, но невозмутимо отвечает мой «гость». – Деньги дома есть?
– Деньги? – не понимаю я. – У меня? Нет…
– Ну, не у тебя, а вообще… Твой отец мне денег должен.
– Ну, значит, отдаст, – уверенно говорю я. – Вот приедет двенадцатого, и сразу…
– Это поздно, – мужик упрямо опускает свою голову. – Мне сегодня нужно.
– Хорошо, – соглашаюсь я. – Сейчас я позвоню папе и скажу, что Вы пришли. Он переведёт Вам деньги на карту. Вас это устроит?
Мужчина посмотрел на меня как-то странно. Испытующе? С интересом?
– Звони! Мне-то он не отвечает…
Уверенно, не раздеваясь и без приглашения, он проходит в нашу гостиную и садится на диван. Жёваные, грязные брюки, старые, очень поношенные ботинки… Папа ему должен? Как-то не верится…
Однако, я взяла свой телефон и набрала отца. «Аппарат вызываемого абонента выключен или находится вне зоны действия сети», – сказал мне безразличный голос робота. Ну да! Я же сама попросила родителей отключать свои телефоны днём, чтобы их никто не отвлекал. Пусть, думаю, спокойно кушают, гуляют, принимают лечение. Ванны там, массаж… А сейчас? Что мне делать? Оставить сообщение папе? Или
– Недоступен, – говорю я «гостю». – Он в санатории. Со своей женой. На процедурах сейчас, наверное…
– Ты же Кристина?– неожиданно спрашивает мужик. – У вас выпить есть?
– Да.
Я ответила утвердительно. Сразу – на оба вопроса.
– Наливай, – махнул рукой пришлый наглец. – Поговорим.
Замираю с телефоном в руках. Что делать? Выйти на кухню и набрать «службу спасения»? А что сказать? Папин знакомый, который, оказывается, знает и меня, пришёл к нам забрать свой долг. И что? Я же сама его впустила… Ну, ладно. В полицию позвонить я всегда успею.
– Вы позволите мне одеться? – язвительно спрашиваю я.
– Валяй! – говорит мужчина. – Я пока тут посижу.
Замечаю, как неприязненно он осматривает комнату. Его взгляд охватывает и добротную мебель, и дорогие портьеры, и ковёр, и новый телевизор, и наряженную ель…
– Хорошо живёте, – бормочет мужик себе под нос.
Я ухожу к себе, лихорадочно надеваю бельё, джинсы, водолазку. Волосы… Мокрые волосы… А, потом посушу… Закалываю непослушные пряди в узел и выхожу в гостиную.
– Ну, наливай, Кристина, – повторяет мужчина. – И, давай, познакомимся, я – Борис. Дядя Боря, так сказать. Тебя мама про меня ничего не рассказывала?
О, так он и маму знает? Отрицательно мотаю головой.
– Нет.
Я подошла к папиному бару.
– Вам что?
– А, чего не жалко!
– Да мне ничего, так-то, не жалко, – пожимаю плечами я. – Коньяк будете?
– Давай!
– Ну… – я растерялась. – Не тут же Вы будете пить, на диване. Давайте, на кухню, что ли… Закуска там есть…
Мужчина всё так же, не раздеваясь, пошёл за мной, не сводя своих глаз с початой бутылки. Да, алкоголик, сразу видно.
– Борис… э… как Вас там?
– Борисович, – говорит мужик, – а что?
– Ну, куртку хоть снимите, дома тепло. И, потом, у нас на кухню в верхней одежде заходить не принято!
– О, сразу видно, чьё воспитание… – не то удивился, не то огорчился Борис Борисович. – Доктор, мать его…
Однако, он шустро вышел в коридор и вернулся уже без куртки. Зря я попросила его раздеться, зря. От моего гостя нестерпимо воняло какой-то затхлостью, плесенью, немытым телом. Фу, противно!
– Присаживайтесь…
Я плеснула в его стакан немного коньяку, а потом прошла к холодильнику. Чем там закусывают такие напитки? Не шоколад же ему дать! Холодец? Сыр? Пока я думала, Борис возмутился.
– Кто так наливает?
Я обернулась. Мужчина и без моей закуски уже выпил жгучую янтарную жидкость, и опять наполнил свой стакан.
– Давай, Кристинка, за тебя! Хорошая ты выросла девушка! Красивая, умная, наверное… Учишься где?
Не дожидаясь моего ответа, Борис опять жадно проглотил коньяк.