Тридцать шесть сюжетов
Шрифт:
– Я утром домой вернулся, причём, что самое обидное, на работе был, аварию устраняли до утра… так она, зараза, даже слушать не захотела, разоралась, схватила чемодан, костюм, рубашки и всё в окно выкинула, дура… Хрен я теперь вернусь! Поживу у тебя пару дней, лады, Илыч? К родителям идти – легче застрелиться. Квартиру сниму, пошла она к черту!
– Живи, что с тобой поделаешь, – согласился я.
– Сына заберу! – продолжал кипеть Петруха, – чтоб она из него бабу не вырастила.
– Заберёшь, – кивнул я.
– Думаешь, шуточки? Нет, всё, кончено, хватит!
По правде говоря, Петруха уходил от жены уже не впервые, точнее, она его уходила, и почти каждый раз он кантовался у меня, пока не наступало перемирие меж враждующими сторонами.
Продолжать сон было бесполезно,
Днем смотался в редакцию, чтобы подписать договор. Софью Санну, разумеется, там не нашел, чем был вполне доволен, но взял у Бонни-Жанны номер её телефона. Вернувшись, застал Петруху лежащим на диване в компании бутылки пива и книги – второе было для него весьма нехарактерно. Более того, книгой, которую он читал, оказалась пресловутая «Потерянная в любви».
– Слушай, Илыч, я тут книжку у тебя нашел, видать, твоя с чулком оставила, а? Слушай, хорошо пошло, эта баба, как её… – он глянул на обложку, – Софья Шведова… неплохо излагает, все по делу. Не читал?
– Гм, – сказал я. – Под пиво, наверно, неплохо, но не читал.
– Ну-ну, – пробормотал Петруха и погрузился в книгу.
С выходными и рыбалкой не повезло: во-первых, зарядил, да так и не перестал лить, мелкий холодный дождь, промочив до костей. Во-вторых, пришлось брать с собой несчастного Петруху, который был совсем не рыбак. В-третьих, просыхали и согревались известным способом, но никто из нашей компании традиционно не знал, в какой момент мы становимся достаточно сухими и согретыми. В-четвертых, вспомнили за сугревом прошлогоднюю июньскую поездку на Ямал, где чуть не заблудились в тундре. В понедельник утром пришлось запивать пивом последствия и тосковать о вольном ветре. Разумеется, Софье Санне я не позвонил, как и не открыл её книгу.
Глава 4. Софья. Вероника
Текущую неделю можно было бы смело отнести к сюжету «Затравленная», хотя, более жизненно прозвучало бы «Потерянная». Конечно, отчасти я сама себя растеряла, но это не умаляло изломанной безысходности общего положения дел и состояния вещей. Неожиданное, по словам Ильи Ильина, «пересечение планетарных орбит», и, что еще существенней, последствия этого пересечения, напрочь выбили меня из кривой жизненной колеи. Я понимала, что веду себя с Ильиным нелепо, по-детски. Глупо кокетничала, зачем-то всучила ему свою карамельно оформленную книгу, скрывалась от него, тянула с ответом по поводу совместной работы, но я не знала, как себя вести, не могла найти, нащупать подходящую линию поведения, потому и кидалась из крайности в крайность. Ему же, кажется, было всё равно. Впрочем, в кои-то веки мужики переживали из-за какого-то там секса по пьяни… по телефону, по слухам и прочим причинам? Для них это, как стакан воды. Или водки? «А для тебя?» – задала я себе космический вопрос и не нашла ответа хотя бы потому, что не могла вспомнить этого самого секса, как ни пыталась. А был ли секс? Может, секса-то и не было? И что о том помнит Ильин? Если помнит…
Правда, признаться, в ситуации имелись и забавные моменты, в частности, двойные «Потерянные», в которых я углядела… нет, не руку судьбы, а, скорее, творческий полет вершителей судеб. Хоть обращайся за помощью к матушке, Татьяне Петровне – в миру. В «миру», потому что моя мама, имея высшее техническое образование, всю жизнь проработав инженером-проектировщиком тепловых котлов, в зрелом возрасте ударилась в мистику и заделалась народной целительницей,
Вдобавок ко всему в воскресенье ожидалось прибытие из-за океана Вероники, которую нужно разместить в моей однушке плюс вытерпеть её присутствие в течение неведомо какого периода. Короче говоря, в субботу, абсолютно потерянная как в космосе, так и в любви, я, оставшись в ночной рубашке, отключила мобильник, точнее, не зарядила сдохнувшую батарею; не включила компьютер, дабы тупо не смотреть на жалкие десяток строк начатого, да так и не продолженного романчика, и устроилась на подушках в пикантной компании с «Потерянными в космосе». Должна же я оценить качества вероятного коллеги по перу, хотя бы ради того, чтобы критиковать его со знанием дела.
Не скажу, что увлеклась чтением настолько, что трудно было оторваться – не любитель я космических полетов, инопланетян, летающих тарелок и прочей посуды, – но объективности ради, не могла не отметить, что написано вполне увлекательно, разумно и даже жизненно, хотя, время от времени, путалась в терминах. Содержание, разумеется, не соответствовало ни аннотации, ни названию, ни футуристическому оформлению обложки. Никто в космосе, как оказалось, не терялся – напротив, довольно привлекательный главный герой, пилот по имени Симириус Эрокин, двигался в совершенно продуманном направлении. Разумеется, я отвлекалась от чтения на трапезы-чем-придется, короткие сонные забвения и бездумные походы по квартире в размышлениях о жизни и сюжетах, но к вечеру книгу дочитала, проникнувшись литературными и творческими способностями оппонента Ильина, и приняла решение, что соглашусь на сотрудничество с ним, наступив на горло девичьей неловкости и женской гордости. Неглупый мужик – что может быть привлекательней в нашей нелёгкой женской доле? Мой бывший тоже вполне умён, но я же не собираюсь развивать какие-то приватные отношения с Ильиным – только деловые, исключительно! Хотя, он не так уж лопоух, как изначально показалось. Надо будет присмотреться к его ушам повнимательней. Из чисто эстетических соображений, ничего личного. И зачем я подписала свою книгу для него такими глупыми словами? Впрочем, что сделано, то сделано, и изменить мы ничего не в силах.
Наступило весёленькое воскресенье, и я, с утра подготовив «гостиничный номер», с трепетом в душе покатила в аэропорт встречать несравненную американку Веронику, гостью из космоса, потерянную в пространстве и времени. Кажется, пора предложить тридцать седьмой сюжет.
Я долго ждала, а дождавшись, не сразу высмотрела Веронику в толпе прибывших – она похудела с последней нашей встречи и, на мой субъективный взгляд, хватила в этом лишку, но в целом выглядела вполне привлекательно. Я подумала, что пластика, тем более, «дешёвая» отечественная, ей и вовсе не нужна, о чём чуть было не сообщила в приветственной речи.
– И ты очень мило выглядишь, Сонечка, – отвечала на мои излияния прибывшая сторона. – Но мне кажется, тебе было лучше с длинными волосами, да и этот цвет не очень идет, нужно что-то посветлее.
Я возразила, что цвет этот не может не идти, поскольку он мой натуральный, на что Вероника, криво улыбнувшись, сообщила, что природа всегда требует некоторой корректировки, и я поняла, что сказала бестактность. Но, в конце концов, она сама захотела общаться со мной, жить в моей квартире, в якобы тёплой семейной обстановке, хотя не факт, что я в состоянии обеспечить хотя бы подобие таковой – ведь и семьи у меня практически нет, да и с теплом проблемы. Этого я, разумеется, говорить не стала, потому что сильно опоздала с аргументом, но спросила об отце и получила обстоятельный ответ, последние фразы которого прозвучали, когда мы подъезжали на такси к подъезду моего дома – правда, отец в ответе упоминался не так часто, как бы этого хотелось.