Тридцать три несчастья и немного везения
Шрифт:
Я нахмурилась, не понимая, о чем это он. Мои амулеты совершенно безопасны! Я могу поклясться в этом чем угодно!
— Тебя обнаружат мертвой, с развороченной грудной клеткой, — абсолютно спокойно уведомил меня парень. — И я сделаю так, чтобы экспертиза определила — взорвался именно амулет. После этого в Хельоне не останется такого глупца, который рискнул бы продолжать носить твои безделушки.
Самое страшное заключалось в том, что я верила: все так и будет. Этот молодой и симпатичный мужчина без малейших угрызений совести убьет меня. А все потому, что я помешала ему исподволь контролировать Хельон.
— Твое имя я могу узнать? — повторила свой недавний вопрос.
— К чему тебе это? — Парень покачал головой. —
— Но ты родственник Норберга, — возразила я. — И…
— И мне плевать на этого напыщенного самовлюбленного сноба, — перебил меня мужчина и скривился в неподдельной гримасе отвращения. — Плевать на него и его слащавого противного братца Фелана. Послали же небеса родственничков! Настолько самоуверенные и ограниченные типы, что даже не распознали простейшее заклинание, так называемую завесу, скрывшую мои истинные мысли. Столько времени провести рядом — и не разгадать мой обман. Впрочем, ничего удивительного. Эти типы купались в роскоши и благополучии, когда я учился выживать в ледяном ужасе Хельона. Они никогда не знали горького вкуса унижения, когда ты вынужден на коленях просить кусок хлеба.
Я осеклась из-за гнева, прозвучавшего в голосе незнакомца. Он с такой силой сжал кулаки, что от напряжения побелели костяшки. Ого! Сдается, взывать к родственным чувствам в данном случае не только бесполезно, но и опасно.
— Значит, тебе пришлись не по нраву мои эксперименты по созданию амулетов, — печально резюмировала я. Робко добавила: — Но зачем же меня убивать? Мог бы поговорить сначала.
— Честно говоря, сначала я планировал только покалечить тебя. — Парень с равнодушной жестокостью усмехнулся. — Помнишь тот блокнот, принадлежавший прежде Гастону Гальеру? Да, это я подсунул тебе его. Но призрак не убил бы тебя. Ему не хватило бы на это сил. Однако из-за сильных ожогов твои пальцы утратили бы свою подвижность, а следовательно, ты бы не смогла заниматься прежним делом.
Я прикусила губу, воочию представив себе столь жуткую картину. Слишком бурное воображение мигом нарисовало очень печальное полотно: мои руки превратились в обгоревшие культяшки, бесчувственные и бесполезные. Естественно, после этого и речи бы не шло о настолько тонкой и кропотливой работе как изготовление талисманов.
— Я бы не сказала, что неупокоенный дух Гастона Гальера был слишком слаб, — заметила осторожно.
Разговаривать! Я обязана говорить с этим типом как можно дольше, всеми мыслимыми способами оттягивая момент неизбежной расправы. Норберг наверняка уже прибегнул к поисковым чарам, а следовательно…
Я мысленно ругнулась, заметив, как серые глаза злодея блеснули насмешливым огнем. Как все-таки тяжело общаться с телепатом! Ничего нельзя сохранить от него в секрете.
— Я бы на твоем месте не рассчитывал на помощь Норберга, — ответил парень. — Видишь ли, поисковые чары могли бы сработать, если бы мы покинули твое жилище. Но ты сейчас в доме, где стены пропитаны твоим запахом, где твое незримое присутствие ощущается в воздухе. К тому же я принял кое-какие меры. Пока Норберг разберется, что к чему, будет уже поздно. Заклятие приведет его к твоему хладному трупу!
Последнюю фразу злодей выдохнул с таким нескрываемым восторгом, что меня передернуло от отвращения. Дался ему мой хладный труп! Что я ему дурного сделала, если он меня настолько ненавидит?
— Но вернемся к нашему призраку, — резко переменил тему разговора преступник-менталист. — Я знал, что ты отнесешь блокнот в свой кабинет, где занимаешься экспериментами. К тому времени я уже нанялся в ваш дом под видом строгой пожилой домоправительницы, поэтому немного изучил твои привычки. И опять-таки это играло мне на руку. Если бы дух покалечил тебя в кабинете, все решили бы, что ты по незнанию активировала какой-нибудь древний амулет.
Я растерянно пожала плечами. Почему? Наверное, потому, что прошлую неделю я почти не колдовала дома. Ну, если не считать той неудачной попытки создать средство для усмирения волос. Как-то так получилось. Нет, у меня были заказы, но не срочные. И вообще, на меня в последнее время навалились такие лень и апатия, что я по утрам с трудом заставляла себя выползти из кровати. Наверное, всему виной этот бесконечный снегопад, из-за которого кажется, что проклятая зима никогда не закончится. Только недавние события заставили меня хоть как-то встряхнуться. И в этом нет ничего удивительного: когда тебя с маниакальной настойчивостью пытаются убить, волей-неволей начнешь шевелиться. Никому не хочется раньше времени отправиться на суд к богам.
— А когда дух все-таки пробудился, то опять-таки по совершенно непонятной причине он стал слишком сильным, — задумчиво продолжил злодей. — Наверное, благодарить надо ту зеленую слизь, которую ты создала. Так или иначе, но чем дольше он находился в твоем кабинете, тем быстрее возрастала его мощь. Если бы его не обнаружили до утра, то кто знает, чем бы это могло закончиться. Боюсь, он бы разнес весь дом и вырвался на свободу. Поэтому пришлось, так сказать, форсировать события. Я отправился к Гисберту, сказал, что слышу загадочные звуки из-за стены твоего кабинета. Старик-дворецкий, кстати, влюбился в Сесилию, как мальчишка. Благо хоть не пытался зажать меня в укромном уголке и потискать, а то это могло бы весьма неприятно для него закончиться. Но нет, хвала богам, Гисберт слишком хорошо воспитан для подобных пошлых радостей. Однако он был не в состоянии упустить такой великолепный случай, чтобы поразить избранницу своей отвагой и мужеством. Поэтому полез через окно. Ну а дальше ты в курсе. Так что поблагодари меня за то, что я не дал случиться самому страшному.
Поблагодарить его? За то, что он сначала подсунул мне блокнот, дождался, когда призрак пробудится от многовековой спячки, а потом осознал, что неупокоенный дух может натворить слишком много бед, и не дал ему напитаться мощью? Причем действовал при этом чужими руками. А ведь бедняга Гисберт вполне мог стать первой жертвой разъяренного призрака.
— Ты спала с Норбергом? — вдруг поинтересовался у меня парень.
Я закашлялась от возмущения, поскольку не ожидала услышать столь прямой и некрасивый вопрос. Фу, разве можно спрашивать о настолько интимном?
— Я вижу в твоих воспоминаниях, что нет, — сам ответил незнакомец, не дожидаясь, пока я выдавлю хоть звук из перехваченного спазмом горла. — Но тогда почему он так носится с тобой? Я ведь видел тебя голой, когда помогал переодеваться. Скажу откровенно, похудеть бы тебе не мешало. Даже смотреть противно на твои бедра и живот! А он кудахчет над тобой, словно курица над золотым яйцом!
И парень раздраженно сплюнул прямо на пол.
Норберг кудахчет надо мной? Я изумленно вскинула брови, привычно пропустив мимо ушей неприятное высказывание о недостатках своей фигуры. И без того в курсе, что изящной ланью меня назвать трудно. Однако далеко не все мужчины предпочитают худосочных девиц. Я бы не сказала, что тот же Дариан ложится со мной в постель с отвращением на лице. Вряд ли такую страсть возможно сыграть. Да и Норберг тоже периодически оказывает мне весьма недвусмысленные знаки внимания. Нет, точнее будет так. Он, конечно, обращает на меня чуть больше внимания, чем требуется. Но лишь потому, что по-прежнему желает превратить в одну из своих «ворон».