Тридцать три несчастья и немного везения
Шрифт:
Криста приложила ладонь ко рту, сдержав таким образом невольный вздох. Ее глаза опасно заблестели, но я не сомневалась, что это слезы ярости, а не обиды или огорчения. Криста не походила на женщину, которую можно смутить обычным, даже не бранным словом. Подумаешь, ну была она любовницей. И что? Сейчас этим никого не удивишь.
— Ты хотел сказать, что я была любовницей Кровавого Крюка. — Криста удивительно спокойно завершила за сына фразу. Глубоко вздохнула, словно набираясь решимости. Затем искоса глянула на Норберга и приказала: — Подайте вина, пожалуйста.
— Вы не обязаны ничего рассказывать, — вкрадчивым тоном произнес Норберг. Однако послушно отправился к столику с напитками.
Я украдкой усмехнулась. Нет, который раз поражаюсь тому, какой он все-таки… нехороший человек. Хотя так и тянет выразиться погрубее. Сначала разворошил осиное гнездо, а теперь предлагает разъяренным осам остыть и успокоиться. Хочет предстать этаким невинным благородным рыцарем в белоснежных доспехах, а ведь по большому счету сам и разбудил дракона, который вот-вот начнет рушить все подряд.
Причем я не сомневалась в том, что Норберг прекрасно понимал: теперь Криста на эмоциях выложит все. Ту самую правду, которую так долго скрывала от сына. Конечно, возникал вопрос, зачем Норбергу понадобилось вносить разлад в семью Дариана?
«Зачем? — тут же холодно удивилась я своему вопросу. — А зачем ему понадобилось целовать меня, зная, что в комнату вот-вот войдет супруг? Увы, Норберг слишком хочет, чтобы я примерила черные одежды его верной „вороны“. В прошлый раз нахрапом получить это не удалось. Видимо, теперь он решил сменить тактику. И для начала задумал полностью разрушить мою семью. Тяжело покидать теплый и уютный дом, где тебя любят и ждут. Куда проще уйти с руин, которые будут лишь напоминать о прошлой благополучной жизни».
Норберг тем временем налил полный бокал и с легким поклоном вручил его Кристе. Та поблагодарила едва заметным кивком, мазнула ярко накрашенными губами по кромке, после чего заговорила высоким напряженным голосом, глядя на Дариана. К слову, тот опять углубился во внимательное изучение содержимого камина, словно забыв о недавнем обмене репликами между ним и матерью.
— Ты хотел сказать, что я была любовницей Кровавого Крюка, — проговорила Криста. — Дариан, клянусь своим сердцем — это не так!
Дариан по-прежнему упрямо смотрел на огонь, но я заметила, как его губы невольно дрогнули в немом вопросе.
— Кстати, его звали Джейс, — с неожиданной теплотой продолжила Криста. — Кровавый Крюк… Мне никогда не нравилось это прозвище. Возможно, он был жесток к врагам, но мне он запомнился лишь добротой и заботой. Мне было пять, когда он подобрал меня. Я почти ничего не помню о той жизни, что у меня была до него. Только вечное ощущение голода и холода. И крысы. До сих пор я иногда просыпаюсь от ощущения, будто эти мерзкие серые твари бегают по моему лицу. Помнишь, ты спрашивал, почему я иногда кричу по ночам?
Криста криво усмехнулась и сделала еще один крошечный глоток вина, не отводя глаз от сына.
— Мои родители погибли во время вспышки серой чумы, — продолжила она после недолгой
Еще одна пауза. На сей раз Криста не стала пить. Просто поднесла бокал ко рту и тут же опустила. В ее глазах сейчас стоял туман воспоминаний. Из голоса пропали истерические нотки, а на губах заиграло слабое подобие улыбки.
— Джейс заменил мне отца, — глухо сказала она. — Он нанял учителей, которые научили меня читать и писать, хотя сам был неграмотным. Иногда я не видела его целыми месяцами — когда он был в морских походах. И тогда я плакала каждую ночь в страхе, что больше не увижу его. Но Джейс каждый раз возвращался. Зачастую с новыми шрамами или незажившими ранами. Но — возвращался.
Криста опустила голову, о чем-то раздумывая. Ее изящный палец легонько провел по кромке бокала.
Я заметила, что Дариан наконец-то повернул голову и посмотрел на мать. Жесткая складка, залегшая было около его губ, разгладилась, в глазах зажглось сочувствие.
Затем я украдкой покосилась на Норберга. Менталист вернулся к брату, и они оба со снисходительными улыбками взирали на происходящее.
«Ты слишком добр».
О небо, я действительно услышала это? Такое чувство, будто Фелан прошептал мне на ухо. И я испуганно схватилась за амулет, проверяя, на месте ли он.
Норберг уловил движение и с удивлением взглянул на меня. Правда, в этот момент я уже старательно таращилась в противоположную стену, молясь всем богам, чтобы он не почувствовал неладного. Иначе поймет, что я случайно подслушала их мысленный разговор.
Но вообще это интересно. Получается, что мои амулеты защищают от ментальной магии, которая направлена извне. Более того, у меня такое ощущение, будто талисман усиливает мои способности. Если это так, то…
Я даже зажмурилась от тех блестящих перспектив, которые открылись в этот момент. О, тогда я стану самым известным артефактником в королевстве! Да что там — в королевстве. В мире!
Правда, открыв глаза, я обнаружила, что на меня все так же смотрит Норберг. И в его взгляде было что-то такое… не совсем хорошее. Вернее сказать — совсем нехорошее. Ох, помнится, мне уже говорили, что моя мимика слишком выразительная. Надо быть осторожнее. Если Норберг поймет, о чем я только что подумала, то к моим тридцати трем несчастьям прибавится еще одно — самое главное.
И я усилием воли заставила себя отвлечься от обдумывания планов создания нового амулета, способного из любого человека создать самого настоящего менталиста. Потом, все потом.