Тридцать второе июля
Шрифт:
– Угу! Током долбанёт от прикосновения! – саркастически восклицает Жалика.
– Может, током, а может… – я вздыхаю. – Ну, там, знаешь, трепет в груди, дрожь в коленях…
– Да-да! – охотно кивает Жалика. – Вот годкам к восьмидесяти всё это у тебя и будет! А ещё тремор в руках и вставная челюсть!
Я закатываюсь смехом, но вспомнив события последних дней и свои безуспешные усилия завоевать Декеля, теряю радостный задор.
– Поверь моему опыту, ерунда всё это, – с видом знатока заявляет подруга. – Ну хотя бы в качестве эксперимента попробуй не сразу отшивать
Я снова вспоминаю Декеля и наше несостоявшееся свидание.
– Ну, вообще-то я пробую…
Глаза Жалики тут же загораются:
– А ну-ка, давай рассказывай!
Я отмахиваюсь:
– Да нечего рассказывать. Уже три раза пробовала, ничего не выходит…
– Три раза? Не может быть! Если б это было правдой, уже бы случился какой-то катаклизм, типа землетрясения!
Ага! Землетрясение! Тут катаклизм покруче!
Эх! Знала б ты, Жалика, что эта наша встреча тоже, возможно, станет частью неслучившегося, фрагментом исчезнувшей реальности.
От подобных мыслей у меня напрочь пропадает желание продолжать обсуждение этой затянувшейся темы. Я фыркаю и пожимаю плечами:
– Это всё не интересно… Я вообще-то тебя позвала не для того, чтобы выслушивать советы опытной Донны Жуаны.
Жалика криво усмехается и отмахивается:
– Да знаю я, зачем ты меня позвала!
Ого! Интересный поворот!
– И зачем? – с тревожным удивлением уточняю я.
Она смотрит на меня с подозрением, словно я пытаюсь скрыть то, что всем давно известно.
– Тэра, я вообще-то журналист. Думаешь, от меня можно утаить хоть какую-то важную информацию?
– И? – выгибаю брови, выжидательно глядя на неё.
Жалика закатывает глаза и фыркает, как будто ей приходится озвучивать очевидные истины:
– Из-за проблем в твоём издательстве, разумеется! Разве нет?
– Каких проблем? – вырывается у меня.
Неужели Жалика и впрямь знает что-то, чего не знаю я? Она недоверчиво смотрит на меня, пытаясь оценить степень искренности моего изумления.
– Я не поняла. А для чего тогда ты хотела встретиться, если не по поводу издательства?
– Вообще-то я соскучилась. Просто захотелось увидеться, пообщаться… Разве подруги не так поступают?
Делаю вид, что я задета. Но Жалика не обращает внимания – её таким дилетантским актёрством не проведёшь.
– Так ты, выходит, не в курсе?
– В курсе чего?
– Ну, вообще я и сама подробностей не знаю. Эту историю моя коллега раскручивала. Но зашла в тупик, потому что твой шеф категорически отказался комментировать ситуацию. В общем, это как-то связано с эксклюзивными правами на издание книг некой известной писательницы – нам не удалось выяснить, какой именно, – которая конфликтанула, видимо, не сойдясь интересами, с вашими столичными конкурентами. И теперь «столичка» бросила все силы, чтобы задавить твою контору, потому что решить эту проблему полюбовно не вышло. Они сейчас постараются перетянуть как можно больше ваших авторов, даже в ущерб себе, лишь бы привести наше издательство к банкротству и, выкупив его, завладеть всеми правами. Насколько я
Ну, теперь понятно, чьи интересы представляет Декель… и почему Дан так враждебно настроен к нему.
– Тэра, ты и впрямь ничего не знала?
Я задумчиво перевариваю услышанное.
– Догадалась, что у Дана какие-то проблемы со столичными коллегами, но не в курсе была ни о подробностях, ни о такой степени серьёзности.
– Ха! – усмехается подруга. – Я-то надеялась выведать что-нибудь интересненькое у тебя. А получается, сама же тебя и проинформировала!
В этот момент телефон Жалики оживает, и она, глянув на экран, отвечает:
– Да… Угу… Хорошо, буду… Нет, лучше скинь сообщением… Ага, давай!
Она спешно засовывает мобильник в свою спортивную сумочку и достаёт оттуда кошелёк, чтобы рассчитаться за обед.
– Ну что, подруга. Кажется, нашу встречу придётся безжалостно прервать. Мне пора – труба зовёт. Кстати! Будешь искать работу – обращайся. Хорошие писаки нам всегда нужны.
Я машинально киваю.
– Ещё увидимся! – Жалика обнимает меня и, на ходу посылая воздушный поцелуй, спешно покидает кофейню.
А я заказываю себе ещё чашку кофе и некоторое время сижу, размышляя над полученной информацией. Если всё действительно так плохо, почему Дан ничего не говорит сотрудникам? Ведь нас вся эта ситуация тоже касается. Но зато он закатывает праздник по случаю юбилея предприятия, словно ему ничто не угрожает.
А может, это своего рода прощальный вечер?
Но юристы-то наши должны быть в курсе происходящего! А по их поведению нельзя сказать, что они особо встревожены или озадачены. Тогда, возможно, у Дана есть какой-то козырь в рукаве?
Ну конечно же! Наверняка у него есть некий план действий, способный разрулить сложившуюся ситуацию! А я зря запаниковала…
Но внезапно меня посещает неожиданная догадка: а что если я здесь застряла именно для того, чтобы решить эту задачу? Что если моя встреча с Декелем не просто совпадение? Вдруг моё знакомство с ним может каким-нибудь образом повлиять на ход событий, инициированных столичным издательством?
Откидываюсь на спинку стула и закрываю глаза, пытаясь определить, как мне теперь стоит действовать.
Так! Стоп! Я же решила, что у меня сегодня выходной! В таком случае я поступлю как главная героиня одного из моих любимых произведений: подумаю об этом завтра!
Расплачиваюсь и выхожу из кофейни. Погода разгулялась, и теперь на ясном небе нет ни одного облачка, будто чья-то невидимая рука протёрла небосвод чистой губкой.
Раздумываю, куда бы податься. Можно немного пройти прямо и побродить по набережной – она у нас прекрасная; а можно свернуть в проулок направо и через пару кварталов оказаться в парке аттракционов. Останавливаюсь на перекрёстке, рассеянно глядя в ярко-красный пылающий глаз светофора – если я надумаю идти прямо, придётся подождать, чтобы перейти дорогу. Пару секунд взвешиваю варианты, прислушиваясь к внутреннему голосу, а затем сворачиваю направо: отдыхать – так отдыхать!