Тридевятое царство. В когтях белого орла
Шрифт:
Здоровяк озорно улыбнулся.
– Ну не скажи, – а вот у Алеши не было бороды – и что, он не богатырь, что ли?
– Теперь ты уже не Илья, а Алеша? – попытался подначить крепыша Соловей и снова дернулся, но опять безуспешно.
– Ладно, а я тогда буду…
– Полуэкт! – мявкнул кто-то из-за пазухи.
– Замолчи, животное, – проворчал безбородый, – не влезай в разговоры. Я тогда буду Полуэкт.
– Да хоть Полуэкт, – грустно буркнул Соловушка, – все одно мне конец теперь.
– Так-то оно так, – детина задумчиво почесал в затылке, – только вот какая загогулина у нас получается.
– Так ты тоже разбойник, получается?
– Ничего я не разбойник, я за законного царя!
– Бунтовщик, значит, как и я.
– И ничего я не как ты.
– Ты бунтовщик, и я бунтарь. Оба мы против власти князей и богатеев.
– Да здравствует революция! – снова мяукнул кто-то из-за пазухи.
– Тихо ты, говорю, – рассердился детина, шикнув на кого-то, кто сидел за пазухой, – хватит уже непонятными словами ругаться. Никакой я не бунтарь, я защитник Руси богатырь Иль… Полуэкт.
– Нет такого богатыря на Руси.
– Много ты знаешь.
– Да кто же богатырей не знает! Все лавки их портретами увешаны. В основном с Микулой и Святогором. Микула здоровущий мужик, с плугом. А Святогор огромный, с длинной седой бородой. Еще Вольга есть. Вольга в зверей превращается. И киевские богатыри. Большая тройка: Илья, Добрыня и Алеша. Колыван и малая тройка: Михаил, Иван Быкович и Еруслан. А Полуэктов нет.
– Ставра забыл и Анику, – машинально поправил здоровяк, – хотя… Аники уже тоже нет, пал в битве у Протолчего брода. Троих богатырей в тот день потеряли.
– Слушай, – попытался уговорить поймавшего его крепыша Соловей, – отпусти меня. Если ты сам бунтарь, чего тебе с меня?
– Чего-чего, – неуверенно произнес детина, – ты разбойник. Я тебя все же сдам куда следует.
– Ты все равно свистульку сломал, кто я без нее?
– Вот это хороший вопрос. Кто ты без нее? Зато я знаю, кем ты был с ней. Знаешь, что это за свистулька-то такая?
– Оружие какое-то…
– Пфф… это Велес создал, поля расчищать от бурелома. А ты с ее помощью на людей кидался. Нехорошо.
– А простой народ грабить – хорошо?
– Тем более нехорошо.
– Раз нет у простых людей заступников, так я вызвался. Других-то не видно…
– Это ты мне брось, есть у простых людей заступники. Богатыри, стражники.
– Когда боярин крестьянскую девку порет, что-то не видать ни стражников, ни богатырей, – злобно бросил Соловей. – Когда купец три шкуры дерет с простого мужичья – придет ли им на помощь богатырь? А? Нет, сидят в теремах с князьями, мед-пиво пьют.
Здоровяк несколько смутился.
– Богатырь – он от врагов…
– Вот именно. А против богатеев-кровопийц – никого. Только я. Был.
– Тебя послушать – ты и вовсе хороший!
– Он экспроприатор, – снова мяукнул кто-то из-за пазухи.
– А вот это неправда! Я только с девками… а чтобы это… вот то, что он сказал, так не было такого! Кто там у тебя – кикимора?
– Кикимора, – буркнул крепыш, потуже
– А еще говорил – богатырь… Богатыри с нечистью не водятся.
– Ну, значит, не богатырь, – сдался здоровяк, – раскусил ты меня.
– Дедуктивно, – голос из-за пазухи звучал глухо.
– Так, ладно. – Детина встал с Соловушки, перестав придавливать того к земле. – Пойдешь пока со мной. А там посмотрим. Я тут недавно одного человека послушал. Он хоть и в черном, а говорит толково.
– Ты про пророка Андрея, что ли?
– Слышал про такого? – удивился здоровяк.
– Да кто же не слышал: вроде и правильно все говорит, а все равно – подчиняйтесь, мол, кровопийцам.
– Религия! Опиум! Для народа! – Изнутри ворота высунул морду черный как сажа кот, он глубоко дышал: видать, полушубок был запахнут слишком туго. Кот посмотрел на людей и продолжил уже увереннее: – Религия – мрак! Наука – свет!
Глава 11
В твердыне
– Не расстраивайся ты так. – Святогор ободрял приунывшего царя, как мог. – Чернигов быстро не возьмут, это серьезная крепость. А Илья помощь приведет, это я тебе точно говорю. Вот когда добрыничи подойдут, тогда мы весть берендеям пошлем, они тоже к городу приблизятся. Три или четыре конных полка, да еще каких… это грозная сила будет. Вот тогда войско осаждающих окажется в ловушке. Думаешь, они насмерть драться будут? Нет, они к нам все перейдут. Так что не спеши голову вешать, проигранная битва не означает проигранной войны. Мы еще себя покажем.
– Да я не о том печалюсь, – Мстислав покачался на стуле, – черниговцы на меня нехорошо смотрят после Путяты. Вроде и выполняют приказы, но без огонька, без задора.
– Сидение в осаде никому еще задора не добавляло.
– А я вот думаю, что дело в том, что я Путяту казнил. Но ведь я же правильно поступил, я знаю. Нельзя допускать, чтобы войско в палачей превращалось.
– Правильно, конечно.
– Да даже если бы это те же самые галичане были, – молодой царь, казалось, не слушал, – даже если бы… И то нельзя пленных казнить. А эти вообще были ни при чем. Они сдались на нашу милость, а здесь с ними так…
Святогор промолчал.
– А вот какой-нибудь Даниил просто дал бы своим воинам то, что им нужно, – заметил Мстислав.
– Даниил позволил бы, – согласился Святогор.
– Так кто тут прав? Я же прав. Но мне же и плохо.
– Расскажу я тебе одну историю, – Святогор присел рядом, – даже две истории.
– Про Даниила?
– Не перебивай, – нахмурился богатырь, – не про Даниила вовсе… хотя и про него тоже. Слушай. Однажды в Еуропах Королевство лилий вело войну. Бились они с полководцем, прозванным Черным принцем, что вел за собой воинство с британских островов. И вот так случилось, что принц этот разбил войско Королевства лилий и взял в плен множество воинов. За знать и рыцарей он назначил выкуп, а вот простых ратников всех перерезали – за крестьянина выкуп не получишь. У нас тоже был похожий случай. Тогда войска ордена попытались в новгородские земли сунуться, князь Александр собрал войско и дал им укорот.