Тридевятое царство. В когтях белого орла
Шрифт:
Имя Краск носил старый и ворчливый ягг, Мороз его не любил – тот никогда не был доволен и всегда ругался – но спорить с матерью не посмел.
Лес был по-своему красив. Не яркой летней красотою, но спокойным зимним степенством. Здесь, в северном краю, всегда было холодно, но ягги переносили мороз куда лучше людей, а мальчик и вовсе никогда не мерз. Холод был для него родным и близким, именно из него он черпал свою силу. Озорно оглянувшись на семенившего следом Краска, Мороз легко сотворил на земле ледяную дорожку
Справа, под елкой, что-то пошевелилось. Мальчик затормозил и присмотрелся. Совсем еще юный лисенок с опаской и интересом наблюдал за незваным гостем. Звери здесь были непуганые, охотники на земли ягг забредали нечасто, а сами ягги охотились, опутывая разум жертвы, животное само шло на убой, не понимая до последнего момента, что его ждет, и не испытывая страха. Мальчик слепил снежок и озорно бросил в зверушку, несильно, просто заигрывая. Лисенок резво отпрыгнул, и тут же кинулся на место, где упал снежок, возможно, надеялся найти что-то вкусное.
– Иди сюда, – позвал Мороз, – поиграем. Он отломил ветку ели и помел ей перед собой. Лисенок пристально следил за движениями лапника, пригибаясь для прыжка. Зверек прыгнул на движущуюся ветку, но промахнулся и сердито фыркнул, угодив в снежный сугроб. Он смешно зашевелил усами, но вдруг напрягся и отпрыгнул. Сзади подбежал запыхавшийся Краск.
– Вот же проказник, – ворчал старый ягг, – еще будет время, съем тебя в похлебке.
– Не съешь, – дерзко ответил Мороз, – мать не позволит.
– Давай, заморозь зверя, – не стал углубляться в тему наставник, – это не птичка, это уже сложнее. Покажи, что умеешь.
– Не хочу я его морозить; смотри, какой он забавный.
– А будет красивый, ледяной. Давай. Все равно тебе нужно тренироваться.
– Не буду я его морозить. Я тебя скорее заморожу.
– Ах ты, щенок, – рассердился Краск, – неслух! Вот расскажу твоей матери, она тебе всыплет.
За непослушание мальчику попадало нередко, но слушаться старого ворчуна ему не хотелось. Лисенка было жалко, он отошел на безопасное расстояние и с интересом наблюдал за спором.
– Я тебе сам сейчас всыплю, – распалился ягг и схватил Мороза за ухо, резко вывернув его.
– Отпусти, больно!
– Это еще не больно, – все больше заводился наставник, – больно будет сейчас. – Когтистой лапой он огрел непослушного ребенка пониже спины.
Мороз напрягся и вырвался, его ухо пульсировало болью. Мальчик разозлился и попытался ударить холодом в ягга.
– Ищь какой, – рассердился еще больше Краск, – ты даже лису заморозить не можешь, куда тебе со мной совладать! – Мощный подзатыльник сбил бунтаря с ног.
Лисенок, увидев схватку, стремглав кинулся прочь, Мороз заплакал от боли и бессилья. Мучитель медленно надвигался сзади, очищая от иголок
– Вот сейчас я тебя, неслух, накажу!..
Не став ждать, что будет следом, ребенок вскочил на ноги и сотворил ледяную дорожку. Оттолкнувшись посильнее, Мороз заскользил по ней подальше от сердитого ягга. Сзади слышались возмущенные крики и призывы вернуться, но Мороз укатывал все дальше и дальше. Мать потом, конечно, накажет, но сейчас он был слишком зол и обижен, чтобы действовать разумно.
Глава 7
Черный человек
Аленушка, от старания высунув язык, хлопнула большой печатью по сургучной блямбе. Ей нравилось вести государственные дела. Взрослые что-то решают, о чем-то спорят, но самое лучшее – ставить печать и подпись – всегда достается именно ей. Вот и сейчас Колыван опять спорил с начальником тайного двора и главным стражником.
– Они же не нарушают ничего, – гнул свою линию богатырь, – просто сидят.
– Не знаю, как ты, но я нервничаю, когда у меня под стенами собираются больше тысячи бывших разбойников и изменников.
Митрофан не собирался сдаваться, Аленушка всегда удивлялась, как главный стражник умудрялся быть всегда сердитым, но у него это, безусловно, получалось.
– Бывших разбойников, – не согласился Колыван.
– Бывших разбойников не бывает, – отрезал страж.
– Похоже, что бывают, – выступил на стороне богатыря боярин Полкан, – я в их сборище своих людей заслал. Мне доносят, что разбойных разговоров не ведется, заговоров тоже не готовят. Сидят, слушают своего проповедника.
– Не хочешь его к себе дернуть? Интересная, должно быть, личность, раз его столько людей слушает. Пришло с ним около тыщи людей, а сейчас там уже, почитай, тысяч пять.
– И больше половины – бабы, – встрял Колыван.
– Все равно. Я бы его к себе забрал, да пока не за что. Да и подорожная от Микулы у него.
– Нам Микула не указ, – нахмурился Колыван.
– Будет надо – возьмем под белы ручки и допросим, – ответил наконец Полкан, – пока же присматриваюсь.
– А мне уже жрецы Перуна все уши прожужжали, – снова начал напирать стражник, – убери да убери этого черного человека…
– А давайте пойдем и посмотрим, – вдруг неожиданно включилась во взрослый разговор Аленушка, – мне про этого черного Горыня с Дубыней рассказывали. Страсть как хочется самой посмотреть.
– Не стоит, – снова нахмурился страж, – там народу много, бывших разбойников из войска подменыша. А ну как чего недоброе учинят?..
– Колыван меня в обиду не даст, – махнула рукой юная княгиня.
– И все же место опасное, окраина города, – поддержал стражника хозяин тайного двора, – люд там лихой, злой.
– Хочу посмотреть на черного человека, – насупилась Аленушка, – такое мое княжеское желание.
– Но ведь…
– Приказ княгини кому-то неясен? – Колыван повел плечом, как бы примеряясь к мечу. И хотя его рука не трогала рукоять, собеседники жест поняли.