Тридевятое Царство
Шрифт:
— Коша, — еще более жалобно проговорила я, но эффекта ноль. — Ну, Коша, ты че обиделся?
Мертвая тишина…
— Коша, а я тут выпила с Добрыней Никитичем. Он совсем не против Ярика.
И снова тишина…
— Коша, а я тебя люблю, — пошла я хитрыми тропами.
Я почувствовала на себе взгляд красных глаз, которые чуть светились в темноте. Но по мне было хорошо видно, что я пьяна, потому мне не поверили.
— Я ведь честно люблю, — зачем-то проговорила я, чувствуя слезы на глазах. Их я смахнула быстро и посмотрела на Кощина, который отвернул голову от меня. Не хочет со
Кто-то зарычал, не будем показывать на этого закованного пальцем.
— Так купишь? — озорно начала я. Тишина начала бесить, потому решила брать другим путем:- Ну не хочешь, как хочешь. Тогда я пойду, отдам Добрыне ключи от кандалов и спатеньки.
Я встала и уже развернулась, как в спину прилетело рычащее:
— ВАСЯ!!!
— А че Вася? Я тебя звала? Звала, но ты не откликался, — развела я руками. — Уже в любви призналась! А ты на меня даже не отреагировал.
— Ты пьяна, потому я и не отвечал. Сама же сказала, что не пьешь с самоуверенными, — пояснил Ден, чуть рыча.
— Я и не пью с самоуверенными, я их спасаю, — хихикнула я. — Так купишь мне мороженку?
— Вася, если ты меня освободишь, то я тебе кондитерскую куплю. Завалю всю твою морозилку мороженым и лично торт из мороженного сделаю, только сними с меня эту хрень!
— Ну, кондитерскую не надо, а на остальное я согласна, — хихикнула в очередной раз я и открыла решетку.
Я ступала осторожно, стараясь не наступить в лужи и на Кощина, но поскользнулась и упала аккурат Дену на ноги.
— Аккуратнее! — прошипела жертва моего лишнего веса.
— Прости, — пискнула я и обняла его.
Очень хотелось его обнять, согреть и не отпускать.
— Ты холодный, — я прислонилась губами к ране на ключице, и меня пробрало от неожиданного жара во всем теле. Резко захотелось горы свернуть.
— Это подземелье, тут по априори холодно и сыро, — он глубоко вдохнул мой запах. — Сколько ты выпила?
— Достаточно, чтобы спасать такого гада, как ты, — я осторожно убрала его волосы с лица и заглянула ему в глаза. Он смотрел плотоядно, но при этом так… так необыкновенно нежно, что я начала тереть над собой контроль, который и так ускользал. — Коша, нам ведь нельзя? — спросила я, а сама потянулась к его разбитым губам.
— Вася, — как в бреду позвал меня Ден, касаясь моих губ. — В темнице целоваться, конечно, невероятно романтично и сексуально, но мы уже проходили этот этап.
— Любишь же ты портить моменты, — поговорила я и поцеловала его.
Никогда еще не целовала человека с разбитой губой. И странно почему? Это ведь не противно, даже наоборот придает пикантности. Вкус поцелуя с кровью на холодных губах невероятно сладкий и нежный. Кощин был настолько осторожен, что я была ему ужасно благодарна. Хотя это было из-за боли от ран, но Ден смог подать все так, что я действительно поверила в его искреннее желание быть со мной нежным.
Чуть отстранившись от моих губ, Кощин тихим трепетом потерся носом о мою щеку и проговорил, чуть гогоча:
— Нет, Вась, момент меня устраивает, но вот поза не очень. Руки затекли, да и кровь хлещет. Никогда не думал,
— Ты вообще когда-нибудь думал? — издевалась я.
— Думал, что ты не такая, — усмехнулся настоящий внук Кощея.
— А я и не такая, но бывают случаи, когда я и именно такая, — я поцеловала его в щечку. — Но сейчас я снова становлюсь не такой, так как тебя надо освобождать.
Я подмигнула злодеюке сказочной и подтянулась к его рукам, чтобы открыть кандалы.
— Вася, дави полегче, а-то кандалы останавливают регенерацию, — пропыхтел Кощин мне в грудь.
— Хорошо-хорошо, только не щекочи меня дыханием, — хихикнула я и повернула ключ.
Кандалы успели только жалобно брякнуть о стену, а Ден уже стоял на ногах, крепко обнимая меня, кружа и целуя мои щеки.
— Васька, умничка ты моя! — повторял Кощин. — Как же тебе только удалось?
Ответить сразу я не могла, так как уже на втором кругу все перед глазами поплыло и не самое приятное подступило к горлу. Отдышаться Кощин дал, даже не лапал, но настойчиво поглаживал по спине. От его рук шло легкое тепло, что сразу стало понятно — лечит.
Сделав пару глубоких вздохов, я прижалась к нему, боясь потерять опору, и прощебетала:
— Мы с Прекрасной споили всю стражу во дворце.
Кощин резко замер, даже поглаживать перестал.
— В каком смысле споили? — хрипло спросил Коша.
— А в каком смысле еще можно споить человека? — фыркнула я. — Мы почти все запасы медовухи на стражу пустили, чтобы до тебя добраться. Так что буду благодарна, если ты перестанешь тупить и как мужик примешь ответственность за деятельность двух очень жалостливых девушек.
— Так-с, барышня, ты сколько выпила? — Кощин чуть отстранился, придерживая за плечи. Он заглянул в мои пьяненькие глазки и недовольно поморщился.
Пока он фыркал, как недовольный ежик, я фигела от скорости регенерации этого типа. Ран уже не было! И кровь исчезла! А я тут главное переживаю, жалею его, себя виню… Ух, засранец!
— Вась, нам надо валить, — наконец выдал Ден и уже хотел подхватить меня на руки, но я отскочила от него.
Как всегда, в пьяном виде мне не прет, потому, даже отскочив, попала в кольцо чужих рук, которые прижали меня с такой силой, что невольно ухнула. Но я не растерялась, стала быстро растягивать пуговки у рубахи, чтобы достать камень переноса.
Следя за моими действиями, глазки злодеюки сказочной округлились. Его руки чуть ослабили хватку, но не отпускали. Когда я залезла рукой в лифчик, глаза Дениса вспыхнули алчными огоньками, что я показала ему язык и достала камень. Поняв, что действия мои были направлены не на соблазнение некоторых, эти самые некоторые даже расстроились. Но ничего, для профилактики полезно!
Я бросила камень на пол, и он разлетелся на множество осколков, выпуская белый туман, который за мгновение окутал нас. Зажмурившись, попыталась унять головную боль, которая отдавалась колокольным звонов, но у меня не выходило. Секунды перетекали в минуты, а туман все не рассеивался, а боль усиливалась. Руки, поддерживающие меня за талию, напряглись, и я почувствовала, как лицо опалило чужое дыхание. Я не успела и дернуться, как меня поцеловали…