Тригинта. Меч Токугавы
Шрифт:
– Остановитесь, барон! Вы… не понимаете! Вы ничего не знаете обо мне!
– хотелось схватить его за плечи и хорошенько встряхнуть, чтобы вывести из идиотского транса.
– Моя жизнь - это кровь, предательства и смерть. Не любовь.
– начав с крика, я закончила шепотом, пытаясь сдержать невесть откуда набежавшие слезы.
– Бедная девочка. Они решили купить вами спасение… Но это невозможно.
– Кто это «они», барон? Кто?
– Вы узнаете. Со временем.
– Это Яррист, да?
– он молчал. Но уж
– Но… Почему? Почему я?
– Ш’хина - слишком редкое явление. Нельзя упустить шанс.
– Яррист любит меня!
– «Бог сказал: Авраам! Возьми сына твоего, единственного твоего, которого ты любишь, Исаака: И пойди в землю Мориа и там принеси его во всесожжение на одной из гор, о которой Я скажу тебе.»
– Да это же было очень давно!
– я задохнулась.
– С чего вы взяли, что всё должно повториться? Я - не ребенок! У меня своя душа, своя воля…
С грохотом отодвинув кресло, я вскочила и отвернулась к борту, уставившись в тёмную воду. Схватилась за поручни, до боли сжала пальцы… Что он несет? Какое, Ктулху его задери, всесожжение? Что это вообще значит?
Говорил Никодим: ошибка в том, что они всё время пытаются толковать слова Господа. Бог же всегда буквален, и говорит исключительно то, что имеет в виду.
Подойдя к Ростову, я нависла над ним:
– Бог остановил руку Авраама. Он ведь не дал ему зарезать сына! Что вы на это скажете?
– Вы правы. Господь остановил нож. Но Авраам-то не знал, что так будет. Он был преисполнен решимости выполнить приказ.
– Бог уже давно не говорит ни с кем! Он не мог приказать убить меня!
– Господь говорит через вас, Наоми. Вы - тот самый нож.
Тёплые, пахнущие пирожками объятия бабушки, шелест саржевого кимоно деда, запах акварельных красок и мокрой беличьей кисточки…
Оплетенная красным шнуром рукоять меча, его успокаивающая тяжесть и простота.
– «Вот человек стоит на распутье между жизнью и смертью. Как ему поступить?» - дед бережно, через рукав кимоно, касается лезвия.
– «Пресеки свою двойственность, и пусть меч сам, один, стоит против Неба.» - отвечаю я. Дедушка улыбается одними глазами.
Чувствуя, как по лицу текут слезы, я не могла поднять руку, чтобы их вытереть. Ростов встал, достал из кармана платок, и промокнул мне щеки. Нечеловеческим усилием я удержалась от всхлипов.
– Не плачьте. Может, всё еще образуется. Вы - это вы, Наоми. Не всё укладывается в четкие схемы…
Заметив краем глаза подозрительный блеск на берегу, я шагнула к столику, оттолкнув Ростова, схватила пистолет и выстрелила шесть раз подряд по крыше пакгауза, по тому месту, где блеснуло. В воду, как мешок, свалилось тело.
«Зиг-Фрид» стрелял негромко, отдачи почти не ощущалось.
– Я заметила блеск оптического прицела.
– Вот о чем я и говорил, Наоми! Возможно, ваши наставники перестарались, делая из вас профессионального киллера. Но зато вы остаетесь живы. Пока.
– Целью могли быть вы, барон.
– Это не важно.
– после небольшой паузы сказал Ростов.
– Но теперь мне придется разбираться еще и с этим. За вами постоянно следят.
– Ну и пусть! Какая разница, когда умереть? Шехина там, или нет… Господь свидетель, я люблю Ярриста. И Никодим… Он ведь заменил мне семью. Но я не хочу быть ничьей пешкой. Я сама по себе.
– Тогда спрячьтесь, Наоми. Спрячьтесь так, чтобы никто не мог вас найти: ни друзья, ни… враги.
– Не буду я прятаться!
– Вас убьют, глупая вы девчонка! И все усилия пойдут прахом.
– Помогите вернуть меч, барон. Мне кажется, что вы - можете. А? Если не хотите, чтобы меня убили.
Лицо его вновь перекосило. Глаза пожелтели, запали в глазницах…
– Если б я мог, то скорее запер бы вас в бронированном бункере. Потому что вы, Наоми, в первую очередь - угроза для самой себя. Отдайте пистолет!
– он требовательно протянул руку.
– Ни за что!
– он горько усмехнулся.
– Давайте! Вы что, хотите, чтобы весь ваш путь был выложен трупами?
– Сейчас вы говорите совсем, как Яррист.
– горько заметила я.
– А я думала, мы подружились…
– Я не хочу быть вашим другом. Я хочу, чтобы вы остались живы!
– А мне всё равно!
– я бросила в него пистолетом.
– Я хочу, чтобы ваши планы, всех вас!
– Провалились под землю! Я сама по себе, и не буду никого слушать!
– я чувствовала, что меня несет. Но останавливаться было поздно.
Барон устало присел на ступеньку узкого трапа и посмотрел на меня снизу вверх.
– Как быстро вы почувствовали себя избранной, дорогуша. Но поймите: это - не привилегия, которой вы можете распорядиться по своему усмотрению, это Рок. Уясните главное: вы себе не принадлежите, и никогда не принадлежали… У вас нет и не будет своей жизни.
– Пусть так.
– я упрямо дернула плечом.
– Но как умереть, я буду выбирать сама.
Глава 24
ГЛАВА 24
ДЖОВАННИ
Америка, Чикаго.
– Посмотри на них, Чичо. Такие беспечные, такие… Красивые.
Из салона лимузина дон наблюдал за праздной толпой, окружающей наш лимузин, плывущий к широким дверям отеля Талботт.
– Тебе не кажется, что молодые женщины нынче привлекательны, как никогда?