Трикс. Дилогия
Шрифт:
Рыцарь в ответ гордо вскинул голову, так что борода задралась вверх, и опустил руку на меч.
Несколько секунд они изучали друг друга.
Потом варвар вынул молот из перевязи и протянул Паклусу рукоятью. Трикс подумал было, что варвар предлагает взять и оценить его оружие. Но ничуть не бывало! Длинным грязным ногтем варвар чиркнул по рукояти молота, будто отмерил кусок с ладонь длиной.
Паклус хмыкнул, достал свой меч и показал зарубку на рукояти.
Варвар прислонил молот к мечу и придирчиво сравнил отмеренные участки. У рыцаря он был длиннее.
– Хм, –
Рукоять меча оказалась толще.
Варвар занервничал. Он перехватил молот поудобнее и три раза вскинул его вверх. Потом, поколебавшись, поднял в четвертый.
Паклус засмеялся. И бодро отсалютовал мечом шесть раз подряд.
– Не может быть! – воскликнул варвар.
– Это если не в форме, – скромно произнес Паклус.
– Невозможно!
– Гномья кровь, – вполголоса произнес рыцарь.
Во взгляде варвара появилось уважение. Он склонил голову:
– Проходи, о доблестный муж.
Трикс и Паклус вошли в здание театра. Изнывающий от любопытства Трикс спросил:
– Что это было? Какой-то варварский обычай?
– Да, – подтвердил Паклус. – Варвары очень вспыльчивый и гордый народ. Если бы они каждый раз решали спор оружием, то быстро перебили бы друг друга. Поэтому испокон веков у них принят обычай меряться оружием. Я доказал, что превосхожу его по всем параметрам, – и он признал мое превосходство.
– Вот это да! – воскликнул Трикс. – Ты сильнее этого громилы!
– Варвары – очень вспыльчивый, гордый и доверчивый народ, – туманно ответил Паклус. – Ну… где тут твой капитан Бамбура?
Они прошли сквозь зрительный зал, где две бодрые старушки возили по грязному полу грязными тряпками, периодически окуная их в ведра с грязной водой. Такие старушки живут во всех мирах и во всех временах. Некоторые маги даже подозревают, что это вовсе не люди, а феи чистоты, особая порода существ, которые появляются на свет уже немолодыми, с тряпкой и ведром в руках. Их отличительными особенностями являются секретные фразы и обычаи, по которым они опознают себе подобных.
– Ходють тут всякие… – произнесла одна старушка, когда Трикс шел мимо, и мазнула по его ботинкам тряпкой.
– И ходють, и ходють… – добавила вторая. – Делать им нечего, что ли? Ходють и мусорять, ходють и мусорять…
Трикс не знал, что в ответ на это тайное приветствие он должен дважды подпрыгнуть на левой ноге и выкрикнуть: «Житья от них нет! Затоптали все, по мокрому ходють и ходють!» О, если бы он это сделал – старушки мигом обернулись бы прекрасными феями, заключили бы его в объятия и легко исполнили бы любое желание – к примеру, слетали на корабль витамантов, побили швабрами всех живых мертвецов и принесли Тиану в Дилон. Вся наша история разом пошла бы другим путем!
Но Трикс этого не знал и, виновато потупившись, прошел мимо ворчащих старушек. Следом за ним, гордо вскинув бороду, прошел рыцарь – на него феи ругаться не посмели, памятуя о давней вражде с гномами.
Отважного
– Трикс… – с удивлением сказал Бамбура, облизывая пальцы. – Трикс, ты и впрямь подался в волшебники!
– Курицу будешь? – без всякого удивления предложил Шараж. – А кто это с тобой?
Из-под стола недовольно гавкнул Альби, явно возмущенный увеличившимся числом едоков.
– Это мой друг, отважный рыцарь Паклус, – сказал Трикс. И ляпнул: – Он не гном!
Наступила тишина. Паклус сверкнул на Трикса глазами и положил руку на меч.
– Садитесь, достойный рыцарь, – разрядил напряжение Бамбура. – Мы наслышаны о вас.
– И о вашей семье, – добавил Шараж.
– Постойте-постойте! – воскликнул толстяк. – Это не про ваших ли дедушку с бабушкой мы как-то ставили оперетку? «Если бы бабушка была дедушкой, или Гномья Лагуна»?
Наступила мертвая тишина. Трикс хотел было крикнуть актерам, чтобы они бежали, но, вспомнив боевую прыть Паклуса, решил, что это бесполезно и только приведет к излишним страданиям комедиантов.
Но Паклус внезапно снял руку с меча и спросил:
– Так это ваша труппа сочинила? Бабушке… бабушке очень понравилось. Она говорит, что даже всплакнула на представлении. Ну, в той сцене, когда дедушка помогает ей соорудить кузнечный горн из ракушечника…
– Да, это мы! – Толстяк кинулся к рыцарю, схватил его за руку и принялся энергично трясти. – Я ее помню, милейшая старушка! Один господин пытался раскритиковать наше представление, так она выкинула его в окно. Как она поживает?
– Да что ей сделается? – пожал плечами Паклус. – Кует себе помаленьку… Помнится, ей очень понравилась актриса, которая ее играла…
– Это я играл, – гордо сказал толстяк. – Позвольте представиться – Майхель, директор театра и по совместительству актер.
– А также билетер, повар и страшные звуки из-за кулис… – вполголоса сказал Шараж.
– Но как вы могли сыграть бабушку? – возмутился Паклус.
– Я был моложе и симпатичнее, – быстро сказал Майхель. – У меня была чудесная пышная борода.
– Не накладная? – подозрительно спросил рыцарь.
– Ну что вы, как можно! Это было бы оскорблением, которое ваша бабушка не простила бы…
Паклус засмеялся и увесисто хлопнул директора по плечу, от чего тот сразу присел.
– А ты ничего… комедиант. Вижу, знаком с на… с гномьими обычаями.
– Актер должен вникать в суть того, что изображает, – потирая плечо, ответил Майхель. – Иначе выйдет профанация… и кто-нибудь может актера случайно убить.
– О! – Паклус присел на свободную табуретку, предварительно осмотрев ее ножки. Табуретка заскрипела, но выдержала. – Это очень хорошо. Дело в том, милейший Майхель, что я хотел попросить у вас взаймы – с их согласия, разумеется, и за достойное вознаграждение, пять-шесть актеров, играющих в пьесе «Альби и Бамбура на Хрустальных островах».