Триллер в век мушкетеров. Железная маска

Радзинский Эдвард Станиславович

Фуке вернулся в Париж триумфатором, упоенный успехом и окончательно уверовавший в себя. Заботясь о поручениях короля, Фуке, как всегда, не забывал и себя. Деньги, как правило, идут к деньгам! Несколько блестящих финансовых операций, совершенных им во время путешествия, сделали его состояние фантастическим. Это были невероятные успехи и невероятные деньги! Он забыл то, что нужно заучить всем удачливым честолюбцам: «Добравшись до вершины горы, оглянитесь назад, и вы узнаете, что стоите над пропастью».

Вернувшись в Париж, он задумал продолжение. Он решил управлять молодым Людовиком, как управлял жалким польским королем – с помощью женщины… Взгляд Фуке, конечно же, упал на трогательную фаворитку – хромоножку Луизу Лавальер. Задача показалась Фуке нетрудной. Мадемуазель была не родовита, бедна, к тому же прихрамывала. У нее было очаровательное личико, но разве можно ее сравнить с покоренными

Фуке знаменитыми красавицами. После стольких побед – его и его золота над дамскими сердцами – баловень судьбы предположил, что быстро закончит дело с бедной хромоножкой. Он решил переспать с нею, предложив возлюбленной короля огромную по тем временам сумму в 200 тысяч ливров. (Рабочий зарабатывал не более тридцати в месяц…) Так что 200 тысяч могли уложить в постель любую из тех, с кем имел дело Фуке. Но не Луизу. Она была этакий наивный полевой цветок, столь странный в тогдашнем, да и нынешнем веке. Чистая девушка бескорыстно обожала короля. Оскорбленная предложением, ответила резкостью и ночью все рассказала королю. Это стало последней каплей. Посягнув на чувства Людовика, Фуке напомнил королю о временах прошлого безвластия – о временах Фронды.

Начало конца

Это случилось уже вскоре в кабинете короля в Лувре. Сидя вот в этом кресле – оно стояло тогда в кабинете, – Людовик объяснял Фуке, как он необходим ему теперь, после смерти Мазарини. Закончив льстивое вступление, король заявил Фуке:

– Я восхищен вашими успехами в Европе. Я претендую обладать всем вашим временем, без остатка. Мне не нравится, что обязанности главного прокурора отбирают у меня ваше время.

Как легко поддаются на отъявленную, жалкую лесть упоенные своим могуществом люди! Уже вскоре Фуке совершил самую большую глупость – продал должность главного прокурора парламента! Должность, обеспечивавшую неприкосновенность, Фуке продал за миллион четыреста тысяч ливров. Уже после сделки, во время очередной аудиенции у короля, он радостно сообщил Людовику, что совершенно свободен и может продолжать исполнять так понравившиеся ему дипломатические поручения Его Величества… Фуке наткнулся на холодные голубые глаза короля – ледяной взгляд диктатора. Король сообщил Фуке, что его услуги теперь надобны исключительно во Франции.

От этого тона и взгляда Фуке стало не по себе. Он запоздало почувствовал, что попал в западню. Он спешно посетил остров Бель-Иль и проверил, как идут работы в крепости, увеличил гарнизон острова, о чем тотчас узнал король! (Д’Артаньян конечно же не забыл оставить на острове своего человека, который писал подробные отчеты обо всем, что там происходило.)

Вернувшись в Париж, зная, как нуждается в деньгах король, Фуке придумал отослать ему деньги, полученные за продажу своего прокурорского чина. С подобострастным письмом он отправил королю миллион ливров.

Король принял дар и милостивым письмом поблагодарил Фуке.

Если бы он услышал реплику благодарного Людовика: «Этот глупец воистину верит, что может подкупить даже короля!» На что брат короля герцог Орлеанский сказал Людовику: «Ваше Величество, станьте суперинтендантом хотя бы на годик, и у вас тотчас появится возможность раздаривать миллионы».

Деньги, подаренные королю, Фуке переправил в башню Венсенского замка. (Стены замка служили не только тюрьмою, но и надежным хранилищем королевской казны.) Узнав об этом, король сказал брату: «Надеюсь, вскоре он займет свое место рядом с награбленными деньгами».

Олигарх по-прежнему оставался желаннейшей жертвой для демонстрации нового порядка, который создавал молодой король. «Государство – это я». Эту фразу королю приписали, но справедливо. Именно она станет достойным эпиграфом к его царствованию.

Отправив деньги королю и укрепив остров, Фуке вновь стал веселым и счастливым. И все его мысли обратились к знаменательнейшему событию: окончанию работ в его поместье Во-ле-Виконт.

Это было необычайное поместье, и готовилось необычайное торжество, оставшееся в истории Франции. Именно это торжество обсуждалось в жарком августе 1661 года в салоне знаменитой маркизы де Севинье.

Интеллектуалы времен «Трех мушкетеров»

Запомните, мой друг: Дюма, описывая XVII век, эту эпоху мушкетеров, упустил существеннейшую деталь! Кроме изображенных им бессмертных забияк, этих мачо, ловко дырявивших друг дружку шпагами, в Париже существовала совсем иная жизнь. Ее породили и возглавляли… дамы! Пока потные мушкетеры носились на конях, дамы основали в Париже первые салоны, смысл которых состоял в изысканной интеллектуальной беседе.

Родоначальницей этих салонов стала нежная красавица Катрин де Вивонн, дочь французского придворного и фрейлины-итальянки при дворе Екатерины Медичи… Катрин, говорившая на

итальянском, французском и испанском, была помешана на культуре Возрождения. Ей было 13 лет («Тринадцать лет твой возраст, о Джульетта!»), когда на пороге нового, XVII века ее выдали замуж. Мужем Катрин стал молодой красавец маркиз де Рамбуйе. Им посчастливилось найти друг друга. Катрин страдала от грубых нравов двора, чужим при дворе был и ее муж. Веселый король Генрих IV (с его главной задачей опрокинуть даму на спину) был окружен такими же грубыми варварами-придворными. После гибели Генриха двор не стал изысканней. Его сын, глуповатый Людовик XIII, которому было скучно все, кроме охоты, Ришелье, проводивший досуг среди государственных бумаг, политических интриг и своих кошек… Короче, наша пара с удовольствием покинула королевский дворец. В отличие от фрондирующих аристократов они не приняли участия в заговорах против кардинала. Они придумали жить своей частной жизнью, как будто Ришелье и королевского двора не существовало. Они поселились в великолепном особняке, вошедшем в историю архитектуры. В этом отеле Рамбуйе Катрин начинает собирать свой знаменитый салон интеллектуалов. Самые блестящие литераторы века, просвещенные буржуа, философы-аристократы приглашаются в отель Рамбуйе. Если в королевском дворце собирались для сплетен, игры в карты и любовных интрижек, здесь – для изысканной беседы. К мадам приходят Корнель, Мольер, герцог Ларошфуко, художник Лебрен…

Быть принятым в салоне мадам Рамбуйе считалось большей честью, нежели получить аудиенцию у короля.

Постарев, «Великолепная» (как иногда именовали мадам Рамбуйе) передала традиции своего салона молодым интеллектуалкам – дочери Жюли и самой блестящей женщине века – мадам де Севинье.

Мадам де Севинье

Ей было шестнадцать, когда ее представили ко двору Анны Австрийской. Через год с небольшим, восемнадцати лет от роду, она вышла замуж за маркиза де Севинье. Маркиз изволил быть храбрецом и заядлым дуэлянтом. Хотя всемогущий Ришелье запретил дуэли, маркиз презирал запрещение. Он успел заколоть шестерых, когда седьмой заколол его самого. Кажется, эта печальная дуэль случилась в 1652 году… (Ненавижу даты. Торчат в памяти. Скользя по прошлому, я неизменно натыкаюсь на них и порой пребольно падаю…) Именно после этого печального события овдовевшая маркиза посвящает все свое время салону. Салон маркизы де Севинье – самый модный в Париже. Здесь разговаривают об искусстве, философии и, конечно, о политике. Салон становится одним из последних голосов Фронды. Здесь рождаются эпиграммы на прислужника короля, скучного и скаредного Кольбера. И конечно же здесь принят Фуке. Независимый вельможа, с которым приходится считаться деспотичному королю. Ценили не только свободу суждений олигарха, но и его щедрость. Именно в салоне маркизы Фуке задумал создать чудо искусства – имение Во-ле-Виконт – с фантастическими размахом и тратами. Здесь был составлен список самых блестящих художников века, которые должны были претворить идеи Фуке в несравненный шедевр. Это была «команда мечты» – завсегдатаи салона маркизы: первый архитектор Франции Луи Лево, первый живописец короля Шарль Лебрен и первый садовник века, несравненный Андре Ленотр… Сумма, заплаченная олигархом «команде мечты», потрясала. Сам Фуке, человек с великолепным вкусом, стал руководителем работ.

И вот сейчас работы подошли к концу.

В жарком парижском августе 1661 года Фуке пришел в салон маркизы – обсудить церемонию открытия невиданного поместья. Маркиза жила во дворце, недалеко от знаменитой площади Вож… Дворец и поныне отлично сохранился. Там устроили музей, но по ночам в особняке по-прежнему тесно от теней прежних знаменитых посетителей. Они собираются в великолепном саду… и если уметь слушать… – Здесь месье Антуан помолчал, потом продолжил повествование. – Маркиза приняла Фуке в Chambre bleue – в своей знаменитой Голубой гостиной. В огромные окна виден зеленый газон. Бьющий перед домом фонтан умеряет невозможную августовскую жару… – Клянусь, я чувствовал жару!

– Мне кажется, вы видите! – сказал голос месье Антуана, и…

Меня ослепило огромное зеркало. В нем нестерпимо-желтым огнем горели свечи в хрустальных канделябрах и стыли голубые корзины с голубыми цветами и вазы голубого фарфора. Маркиза возлежала на голубой софе. Блеск хрусталя, пламя свечей, желтый мрамор статуи Аполлона… И все это колеблется, зыбко дрожит в зеркалах…

Раздался голос месье Антуана, и этот промельк, видение исчезло, растворилось, упало во тьму.

– В тот день Фуке, – продолжал месье Антуан, – пришел пригласить маркизу на праздник в честь окончания строительства замка Во-ле-Виконт. На праздник, о котором говорил весь Париж. Он сказал ей, что торжество, как он смиренно надеется, не оставит маркизу равнодушной.