Трилобит
Шрифт:
Когда занятие закончилось, я, как всегда в одиночестве, собрался уже было идти домой, но вдруг осознал, что со мной что-то не в порядке. Появилась тянущая тупая боль в паху, не слишком сильная, но в то же время по-своему нестерпимая и давящая на меня чисто психологически. Я зашел в пустой туалет, заперся в кабинке и начал мастурбировать. Сейчас я уже не помню всех образов, которые мелькали перед моими закрытыми глазами, словно быстро прокручиваемое слайд-шоу. Я их не хотел, но они приходили помимо моего желания – прозектор, делающий на трупе Y-образный разрез, обнаженная перепачканная в крови Эвелин, разрезанное тело гадкого следопыта с отрезанным пенисом во рту, фотографии с той самой, оставшейся в шкатулке страничке
Подобное повторялось каждый раз после посещения анатомического театра, но я уже был готов к этому и приучил себя к мысли о том, что последующий визит в туалет – своего рода устранение досадных неприятностей, о котором следует поскорее забыть. В самый последний раз произошло странное событие, возможно являющееся совпадением, которое, однако, произвело довольно сильное негативное воздействие на мое душевное состояние.
Сначала все шло, как всегда. Закончив свое дело, и бросив промокший комок туалетной бумаги в унитаз, я спустил воду и уже собирался выходить из кабинки, как вдруг случайный взгляд на разделительную перегородку привел меня в неописуемый ужас. На ней, среди обычных рисунков и надписей, свойственных туалетам, кто-то нарисовал карандашом трилобита. Изображение было небольшим, поэтому я поначалу не заметил его. Сейчас же, обнаружив столь необычное напоминание об Эвелин, я почувствовал, как колени подгибаются, а лоб покрывается холодной испариной. Разумеется, это был всего лишь рисунок какого-то студента, увлекающегося палеонтологией, сделанный, кстати, довольно неумело, но мое сознание сразу же выдало напоминание о давнишней соучастнице по преступлению – персоне, которую я давно и безуспешно гнал из своей памяти, и которая, судя по всему, собиралась преследовать меня всю жизнь.
Я плюнул на пальцы и лихорадочно начал тереть рисунок, размазывая графит карандаша по перегородке, успокоившись только тогда, когда на месте изображения моллюска осталось уродливое серое пятно. Затем вышел и долго с усердием отмывал испачканную руку. Ночью мне впервые за последнее время приснился, казалось бы, давно сгинувший кошмар про Эвелин-трилобита.
В возрасте 22 лет я закончил колледж, получив степень бакалавра. В этом же году от инфаркта умер мой отец, и я остался совсем один. Помню, за несколько дней до смерти он неожиданно позвал меня к себе и спросил, хочу ли я по-прежнему быть врачом. Я утвердительно пожал плечами, по любому я получил образование, и теперь оставалось только найти подходящую работу. Думаю, что отец остался доволен моим ответом и отправился в мир иной со спокойной душой.
С работой оказалось все не так просто. Я периодически давал объявления в газеты и на интернет-сайты, но большинству больниц и поликлиник требовались врачи, имеющие хоть какой-то опыт. В результате пришлось устроиться санитаром в клинику, находящуюся довольно далеко от моего дома. Каждый день я вставал чуть свет, завтракал и ехал, чтобы до самого вечера возиться с суднами и утками. Возвращаясь уже затемно, я на скорую руку ужинал и засыпал мертвым сном. Так продолжалось три года.
Потом меня уволили по сокращению, выплатив, правда, неплохое пособие. Я вновь приступил к поискам места трудоустройства, на этот раз питая надежду, что мне поможет полученный трехгодичный стаж. За месяц мне пришли всего три предложения, и все три опять-таки на должность санитара. Я уже было хотел согласиться на одно из них, когда вдруг получил по электронной почте письмо из небольшой частной клиники. Едва пробежав его глазами, я почувствовал, как у меня ёкнуло сердце.
В письме говорилось, что мое объявление на одном из сайтов по трудоустройству было рассмотрено,
Клиника мне понравилась. Небольшая и аккуратная, она располагалась в отдельном особняке на окраине города. Меня проводили в один из кабинетов, и после непродолжительного ожидания туда подошел среднего возраста менеджер, представившийся Джоном, который и провел собеседование. К моему удивлению профессиональные вопросы задавались несложные, на них смог бы ответить любой первокурсник. По большей части Джон рассказывал сам, подчеркивая, что пациентов у них, как правило, не слишком много, но это люди обеспеченные, требующие особого внимания. Ранее больница принадлежала некоему миллионеру, а после его смерти пару лет назад отошла вдове, занимающей также пост директора. Рядом имелось кафе, где можно перекусить в обеденный перерыв, а также автомобильная стоянка. В завершении беседы он спросил, когда я готов приступить к выполнению своих обязанностей.
– С завтрашнего дня, - без колебания ответил я, все еще не веря своему счастью.
– Вот и отлично, - улыбнулся Джон, - приходите пораньше, я покажу вам приемный кабинет и передам для предварительного ознакомления несколько историй болезни.
На следующее утро я приехал в клинику чуть свет, и Джон сразу же повел меня в приемный кабинет. Он оказался довольно маленьким, но, на самом деле, больше и не требовалось. На столе лежало десяток папок с историями болезней.
– Ознакомьтесь пока, - сказал Джон, - возможно кто-то из них придет сегодня на осмотр.
Я кивнул головой и принялся за работу. Судя по всему, пациенты были не особо сложные. Предыдущий терапевт назначил им правильные курсы лечения, и мне оставалось только скорректировать их с учетом текущих жалоб. Через пару часов я услышал стук в дверь. Решив, что ко мне пожаловал первый больной, я торопливо распахнул ее, но на пороге стоял невысокий старичок с белой бородкой, одетый в зеленый халат.
– Вот, зашел познакомиться с новым доктором, - как бы оправдываясь проговорил он, - меня зовут Роджер.
Я представился и пожал посетителю руку.
– У нас не слишком много клиентов, - продолжил он, - поэтому привыкайте к избытку свободного времени. В моем отделении его хватает, хотя иногда случаются авралы.
– А кем вы работаете?
– поинтересовался я.
– Патологоанатомом, - заметив мое удивление, Роджер рассмеялся, - нет, нет, наши пациенты обычно не умирают, просто для того, чтобы остаться на плаву, наш директор, госпожа Хейли заключила договор с местным муниципалитетом. Когда городской морг перегружен, а он совсем маленький, покойников на вскрытие привозят к нам, и за это мы получаем небольшое финансирование из бюджета.
– Понятно, - промолвил я, - но если пациентов не так много, то зачем вам понадобился врач-терапевт на полный рабочий день? Не проще ли было взять кого-то на полдня?
Патологоанатом улыбнулся и пожал плечами.
– Раньше так и было. Ваш предшественник работал всего три часа в день. Но сейчас госпожа Хейли приказала взять полноценного специалиста. Это ее личное распоряжение.
– А почему на эту должность не подошел предыдущий врач?
– Не знаю, возможно, его не устроил график. А может госпожа Хейли осталась не слишком довольной его работой. Впрочем, если пожелаете, можете сами у нее спросить. Думаю, она захочет встретиться с вами ближе к концу дня, чтобы дать какие-нибудь ценные указания.