Трилогия: Небо Титана, Небо Земли, Небо над моим домом

Максимов Макс

— А почему бы и нет? — сказал Саид, — Луч смог скопировать корабль с другой планеты, используя молекулы и атомы, которые были на Титане. Что ему мешало там же, на Титане, скопировать мертвых Данте и Леонардо из материи, из атомов и молекул их же собственных мертвых тел?

— Поэтому он и сказал, что это уже не они, — произнес Стив, — это копии, но точь-в-точь такие же, с такой же памятью. Абсолютно идентично воссозданные. Конструктор из кирпичиков жизни. Но те, первые Данте и Леонардо умерли по-настоящему.

—

А эти, получается, уже копии с их копий, — сказал Мингли, — даже копии с копий с копий.

— Мы для них, это просто язык, — произнес Саид, — что стоит тебе переписать какой-нибудь текст? Скопировать его…

— А в качестве материала Лучи использовали тут местную неразумную жизнь, — сказал Стив, — это объясняет находки останков животных с ровно срезанными краями, типа той огромной лягушки в поле. Это был лишний материал.

— Страшно осознавать это. Все мы… наши дети… испытали все это по-настоящему, — сказал Мингли, — я стараюсь гнать эти мысли, но они снова возвращаются, и я вижу, как умирают мои близкие.

— Не мы, а они. И не наши дети, а их дети, — поправил его Жорж, который некоторое время тихо стоял за их спинами, — испытали все это близкие того Мингли, которого уже не существует.

Мингли, Саид и Стив повернулись к биологу.

— Подкрался, — усмехнулся Стив.

— Я предпочитаю это воспринимать иначе, — сказал Жорж, — я не считаю себя копией. Просто в какой-то момент случилось разделение, и нас стало два Жоржа. А потом один утонул на Земле, но другой, к счастью, собрался из молекул тут.

— Нельзя так это воспринимать, — сказал Саид, — раньше был настоящий Жорж, а теперь есть ты. И мы все.

— Если у нас точно такая же память, что и у тех, кто погиб на Земле, — начал рассуждать Жорж, — значит, мы, фактически, это они и есть. И вообще! Я предлагаю не думать об этом. В этом уже нет никакого смысла. Мы живы. Мы осознаем себя тут, под этим прекрасным небом Ауры. Давайте радоваться этому факту.

— Или можно заставить себя поверить, что нас не скопировали, а перенесли сюда, — сказал Стив.

— Но если людей не скопировали, — произнес Мингли, — а в реальности перенесли, то на Земле не должно остаться тел. Вместо трупов будет валяться груда одежды. Но как теперь это проверить? Уже никак.

— Без проблем. Давайте просто надеяться, что на Земле нет трупов, потому что все люди живы и все мы тут, — сказал Жорж.

— Кроме Юры, — сказал Мингли.

— Возможно он тоже где-то тут, — сказал Жорж, — просто пока мы с ним не встретились.

— Лучи поместили нас всех вместе не просто так, — сказал Саид, — не случайно. Почему тогда они не перенесли Юру к нам?

— А кто же его знает, что там в мозгах у этих высших существ из мультивселенной, — ответил Жорж.

— Мы все умерли, Жорж, смирись. А Юра смог улететь, поэтому

его и нет с нами. Юра остался настоящим человеком, — сказал Мингли.

— Думай, как тебе нравится, дорогой мой друг, — ответил Жорж, — я уже сказал свою точку зрения. Возможно, я и не прав, зато я не буду травить себя всякими ненужными мыслями и вам не советую. Пойдемте, господа, кушать уже хочется.

Эпилог

Гречкин, левитируя, с трудом снял экзоскелет. Кровь, так же, как и вода, в невесомости собирается в шар вместо того, чтобы привычно растекаться. Происходит это под действием силы поверхностного натяжения, которая стремится уменьшить площадь поверхности жидкости. Поэтому в невесомости, например, невозможно наполнить бутылку водой, как и налить что-то из бутылки. Капельки крови Саши и Кати, собравшись в маленькие алые шарики, парили в пространстве корабля.

Мальчик держал младенца в руках. Новый пассажир Элли испуганно прижимался к сферической носовой части, там, где находился главный модуль управления.

— Тебя как звать? — спросил Юра.

— Дмитрий, — робко ответил тот.

— А этого?

— Мария.

— Вы родня?

— Нет.

— Сколько тебе?

— Тринадцать.

— А ей?

— Десять месяцев.

— Ясно. Значит, Димка и Манька. Слушай меня внимательно, Димка! Если будешь себя плохо вести, например, как те взрослые, то я без зазрения совести выкину тебя в открытый космос. Только попробуй что-нибудь нехорошее сделать! Ясно?

— Ясно.

— А если будешь хорошим мальчиком, то у тебя есть шанс проснуться после гибернации и, возможно, продолжить жить в другой звездной системе. Есть вопросы?

— Нет.

— Хорошо.

Гречкин подлетел к Кате.

— Покажи рану.

Девушка убрала руки от живота.

— Пуля внутри… н-да…это плохо.

Катя тяжело дышала. Делала короткие и быстрые вдохи и выдохи.

Гречкин заметил, что взгляд Катин становится невнятным, мутным, будто она постепенно уходит своим вниманием куда-то за пределы.

— Катя! — громко произнес он и нежно провел рукой по ее щеке. — Ты тут?!

Девушка вздрогнула и посмотрела на Юру.

— Тут.

— Элли, — произнес Гречкин, — готовь капсулы для гибернации.

— Как скажете, Юра. Вам придется отлететь от стены.

Гречкин вместе с Катей осторожно оттолкнулся. Они медленно сместились к носу корабля. Из вертикальной стены, практически стелясь, по полу выдвинулся параллелепипед со скругленными углами. В длину он был два метра, а в ширину и высоту полметра.

— А мы точно проснемся после этого? — спросил Васечкин.

— Понятия не имею, — сказал Юра, плавно подводя Катю, находящуюся в горизонтальном положении, к капсуле.