Трилогия о Драко: Draco Dormiens, Draco Sinister, Draco Veritas
Шрифт:
— Какие?
— Я назвал тебя героем. А ты не сказал — нет, это не так.
— Это же мой сон… в нем я могу говорить все, что мне нравится, — возразил Гарри. — Думаю, я могу сказать, что так оно и есть.
Рон откинулся на спинку сиденья, положив руки на колени. в действительности они, возможно, были бы наполнены шоколадными лягушками, картами для подрывного дурака, мешком лимонных долек — половина которых была бы тут же у Гарри на коленях… Но сейчас его руки были пусты.
— Это все из-за Малфоя. Забавно, что именно он научил
Гарри вспомнил Драко на вершине башни: «Это выбор для настоящего героя: твои друзья и все остальное». И он не возразил этому, не заспорил.
— Рон, а почему ты тут? не то, чтобы я не рад тебя видеть… Я о том, что я скучаю по тебе, но если ты видишься мне — на то есть какая-то причина… Особенно сейчас, когда мы больше не друзья…
— Может, твой разум тебе подсказывает, что ты должен послушать меня… не знаю, зачем, почему… Ведь ты никогда никого не слушал — в этом твоя проблема. Ведь ты никому не доверяешь по-настоящему. Вспомни Второе Задание. Ты думал спасти всех из озера, не веря, что Дамблдор не позволит утонуть студентам. Я бы сказал, что ты тупой, но все куда хуже — ты просто никому не веришь.
— А с чего бы я должен верить? Суди сам: тебе я верил, и вот что из этого вышло.
— Ты не верил мне по-настоящему. И Гермионе тоже никогда не доверял до конца. Взгляни, как ты прячешься от неё. Я думал, ты доверяешь Малфою, но подозреваю, что и это не так. не то, чтобы я волновался… Но то, что ты сделал, почти убьет его — ну, и пусть. Гермиона прочная, она выдержит. Но не Малфой.
Гарри прищурился.
— Так, значит, теперь ты — голос моей совести… А, я и не знал, что она звучит так… старомодно-викториански. Слушай, я знаю, что поступил правильно. Но это вовсе не значит, что у меня совсем нет сомнений. Все задают вопросы о том, как и что они сделали… Но и Малфой, и Гермиона не пропадут без меня.
Рон покачал головой.
— А тебе никогда не приходило в голову, каким образом тебе удается становиться столь необходимым для такого количества людей?
Гарри устало протер глаза.
— Нет, никогда.
Рон заулыбался — яркой, даже, где-то, нахальной улыбкой, — и стал совсем похож на себя. Наклонившись вперед, он потянулся и дернул Гарри за прядь волос — странным, удивительно нежным жестом.
— Просто вспомни: сначала ты был моим.
— Я делаю это ради тебя… — прошептал Гарри, но Рон уже начал исчезать, растворяться в воздухе — вот сквозь него уже видна спинка сиденья… и все остальное тоже начало расплываться: купе, темнеющее небо, окно — все пропало, как сгоревший в огне пергамент.
Громкий вопль выдернул Гарри из сна, он с трудом сел и понял, что шум у него в ушах — это Звуковые Чары, сообщающие о прибытии поезда на вокзал Кингс-Кросс.
Он был в Лондоне.
Гермиона не была готова к зрелищу, представшему перед ней и Драко, когда, пройдя через портрет, они вошли
А у камина, в разорванной одежде, широко разметав руки, лежала Джинни. Волосы закрывали её лицо.
От потрясения Гермиона едва не выронила палочку.
— Джинни…
Но Драко уже был рядом с ней; упав на колени, он удивительно нежным жестом убрал волосы с её лица и прикоснулся пальцами к шее.
— Она дышит, — произнес он, не сводя с неё глаз. — Нам нужно отнести её в лазарет. Помоги мне поднять её, Гермиона…
Но веки Джинни приподнялись, она закашлялась и открыла глаза.
— Нет… — прошептала она, — только не лазарет…
Гермиона подошла поближе. Теперь она видела, что на виске волосы Джинни слиплись от крови.
— Она ранена. Джинни, что случилось?
Драко бросил недоумевающий взгляд на окно:
— Кто-то забрался в него? Но как?
— Нет, — еле слышным шепотом ответила Джинни. — Симус… он выскочил в него.
— Симус?! — потрясенно переспросила Гермиона. — Так это он сделал?
Губы Драко сжались.
— Грязный ублюдок…
Джинни подняла руку и схватила его за рукав.
— Это не Симус… Это Том.
Драко и Гермиона с недоумением переглянулись поверх её головы.
— Что?
— Том, — повторила Джинни и закашлялась. — Моя рука… Больно… Я сожгла её.
— Она бредит, — быстро произнесла Гермиона. — Наверное, сотрясение. Надо отправить её к мадам Помфри — и чем быстрее, тем лучше.
Драко кивнул.
— Я понесу тебя, — сказал он Джинни. — Сможешь держаться за меня?
— Смогу, — ответила она и смежила веки. Обвив руками его шею, она позволила поднять себя, сдавленно вскрикнув от боли в обожженной руке.
— Но Том… — прошептала она. — Как же Том…
— Джинни, — терпеливо (во всяком случае, для Гермионы) повторил Драко. — Здесь больше никого нет.
— О…. — простонала Джинни, вложив в этот звук все отчаяние мира.
И до лазарета никто больше не проронил ни слова.
Дело шло к утру, но вечеринка у Пенси, отнюдь, не близилась к концу. Блез в поисках Пенси бродила по гигантской пещере солярия. Большинство студентов сгрудилось вокруг дымящегося чана с убойным коктейлем Поцелуй дементора — жидкости бирюзово-оранжевого цвета. Блез подумала, что он пахнет, как горный тролль, а на вкус, наверное, и того хуже.
Малькольм Бэддок отошел от остальных и, бросаяна неё плотоядные взгляды из-под полуопущенных ресниц, двинулся к ней. Блез с трудом подавила усталый вздох. Всякий интерес к Малькольму исчез в тот момент, когда она поняла, что, как она ни надеялась, ее заигрывание с ним ни капли не раздражает Драко.