Трилогия о Драко: Draco Dormiens, Draco Sinister, Draco Veritas
Шрифт:
— Да я и сам так думал, — Рон сел и огляделся: клубился дым, грозилось небо, завывал и метался запертый в пентаграмме Вольдеморт. — А это ещё что за чертовщина?
— Церемония провалилась, — коротко пояснила Гермиона. — Один из Объектов, которые пытался использовать Вольдеморт, оказался вовсе не Благородным, так что всё пошло наперекосяк. И теперь он в пентаграмме как в капкане.
— Отлично! — кивнул Рон и встревоженно уточнил: — Ведь это хорошо, правда?
—
— Я не побегу, — мотнул головой Гарри, взглянул на Рона — и взгляды гриффиндорцев встретились. Гарри увидел в глазах друга печаль, и упрямство, и сожаление, и неловкость.
— Гарри… Если бы я…
— Давай, — Гарри подал ему руку. — Если ты… В общем, твоя помощь нам бы пригодилась.
Секунда колебания — и Рон принял протянутую руку, позволив Гарри помочь ему подняться. Юноши стояли и смотрели друг на друга, неуверенные, имеют ли право на дурацкие ухмылки. Драко отвёл от гриффиндорцев глаза — и окаменел:
— Мать твою, — выразительно произнёс он. — Гляньте-ка, не все у нас застряли в пентаграмме.
Из заволокшего комнату дымного тумана выбирался ещё один человек. Полосатый от сажи и гари, в окровавленной, превратившейся в грязное рубище изящной мантии, с припорошенными золой белокурыми волосами… — вот и рассеялись его чары, — поняла Джинни.
— Том… — прошептала она. — Но я считала…
— Это было не его заклятье, — пояснила Гермиона, — так что он не заперт в пентаграмме, как Вольдеморт.
Она нетерпеливо оглянулась на Гарри:
— И что делать будем?..
Том проплёлся ещё несколько футов, проморгался, и его взгляд немедленно метнулся к Джинни. Едва их глаза встретились, девушка попятилась к Драко. Том резко поднял вверх левую руку, что-то зарычал, однако ничего не случилось, и тогда с перекошенным от ярости лицом, осклабясь, он пулей кинулся из Зала.
Джинни мигом оказалась на ногах:
— Нет! Мы не можем ему позволить…
— Стой! — вцепившийся в её руку Гарри повернулся к Драко: — Малфой, ты знаешь это местечко лучше остальных. Может, ты…
— Я за ним, — кивнул слизеринец и бросился за Томом. Огромные двустворчатые двери так и не закрылись за его спиной.
Гарри выпустил руку Джинни.
— Если Том свободен, значит, Люциус… — начал он, обращаясь к Рону, но договорить не успел: почувствовав свободу, Джинни сорвалась с места, помчавшись следом за Драко.
Произнеся слово, о существовании
— Не надо. Драко всё равно не позволит ей пойти с ним.
— Надеюсь, что так… — покосился на Рона Гарри.
— Там она будет в большей безопасности, согласись? — сухо буркнул Рон, разворачиваясь к пентаграмме, все ещё дышащей огнём и сажей. — Хотя, может, мне стоило…
— Я схожу за ней, — вызвалась Рисенн, легко, будто дымок, поднимаясь на ноги. — И уберегу от опасности, — дьяволица исчезла в дверях вихрем чёрных волос.
Полный сомнений взгляд Гарри вернулся к Гермионе.
— Она как-то уж слишком услужлива…
— Да, — невозмутимо согласилась девушка, взмахом палочки ретрансфигурируя Чашу обратно в заколку.
— Меня терзают смутные сомненья, что без тебя тут не обошлось.
— Как знать, как знать… — согласилась Гермиона, цепляя заколку на волосы.
— То есть поделиться со мной ты не собираешься, я правильно понял?
— Поверить не могу: неужели только я храню секреты, связанные с Рисенн? — Гермиона принялась отряхивать свою паддлмерскую майку.
Гарри, открывший от неожиданности рот, выглядел настолько прибито, что она даже его пожалела. Но он сам виноват: сомкнул, можно сказать, губы с этим суккубом спустя всего лишь несколько дней после их разрыва. И ничего ей не сказал.
Вот и жалей его после этого.
С другой стороны — она целовалась с Драко, не рассказав об этом Гарри… Хотя ей и возможности-то поговорить с ним не выпало: разве что тогда, когда Драко оставил их с Гарри наедине в спальне… Может, действительно следовало бы… Бож-же…
— Гарри, — начала она, — слушай, я должна тебе признаться, что мы с Драко…
Рон перебил её сдавленным рычанием.
— Вольдеморт… — невнятно пробормотал он, тыча пальцем. — Он почти выбрался из пентаграммы. Слушайте, может, нам стоит…
Гарри уже выхватил гриффиндорский меч.
— Я туда.
— Ни за что! — быстро запротестовала Гермиона. — Гарри, ты не можешь…
— Я должен, — он поднял на подругу упрямые зелёные глаза. — И тебе это известно.
— А если просто некий символический жест, Гарри…
— Нет. Ты же слышала Рисенн: пентаграмма долго не протянет. И что потом? Удерём? Пусть он не овладел божественной силой, он всё равно достаточно могуч. Пока же он связан, ошеломлён, ослеплён — следовательно, у меня есть шанс. У нас есть шанс.