Трилогия о Драко: Draco Dormiens, Draco Sinister, Draco Veritas
Шрифт:
— Думаю, мы должны повторить заклинание, — произнёс он, тяжело вздохнув. — Может быть что-то ещё. Может, он знает…
— Нет, — неожиданно вмешался Рон.
Драко и Гарри обернулись и посмотрели на него. Рон стоял в дверях — гневный и испуганный одновременно.
— С чего вы взяли, будто Круму известно, где Гермиона и её похититель? Зачем тому человеку сообщать Виктору, куда они едут? — сказал он. — Очевидно, что его просто использовали. Если бы Крум не был так знаменит, его бы, скорее всего, убили, а не заставили всё забыть. Я ему верю,
— Подожди, — быстро перебил его Гарри. — Ещё один вопрос. Только один вопрос! — он обернулся к Виктору. — Ты сказал, что когда этот человек накладывал заклятие Подвластия, он указал на Эрмиону рукой. Не палочкой. У него не было палочки?
— Нет, — устало сказал Виктор, — он использовал свою руку.
— В таком случае, он магид, — проговорил Драко.
— Это была не простая рука, — продолжил Крум. — Ч'еловек был самый обычный, низенький и полный. Но его рука была сд'елана из серебра.
Гарри поднял глаза на Рона и Драко, которые уставились на него с одинаковым выражением ужаса на лицах.
Гарри первым нарушил молчание.
— Червехвост, — прошептал он.
— Ровена? — потрясённо выдохнула Эрмиона.
— Моя прекрасная Ровена, — произнёс тот, кто назвал себя Салазаром. Рукой в перчатке он коснулся волос Эрмионы. Она не пошевелилась, хотя запах перегара вызвал спазм в горле.
— Это не мое имя, — сказала Эрмиона, — и я не та девушка. Вы, наверное, ошиблись…
— Я бы на твоём месте не стал ему возражать, — вмешался резкий и злобный голос. Эрмиона повернула голову и почти без удивления увидела знакомую низенькую и толстую фигуру в дверном проёме. Червехвост. Он был в серой мантии, из-под правого рукава выглядывала искусственная рука. На лице играла гаденькая ухмылка. — Ты хоть понимаешь, с кем говоришь?
Эрмиона теперь неотрывно смотрела на Червехвоста. Разумеется, он тоже не годился в призёры конкурса красоты, но как минимум его лицо было менее отталкивающим.
— Как я сюда попала? — спросила она, стараясь придать своим интонациям твёрдость.
— Червехвост привел тебя ко мне, — произнёс жужжащий голос слева. — Он очень преданный слуга.
— Не такой уж и преданный, — возразила Эрмиона дрогнувшим голосом, — принимая во внимание тот факт, что две недели тому назад он служил Чёрному Лорду!
— Сейчас я служу Хозяину моего хозяина, — сказал Петтигрю. — Самому могущественному из всей Хогвартской Четвёрки, самому грозному волшебнику, когда-либо державшему палочку, — он ухмыльнулся. — Разумеется, ты знаешь, кого я имею в виду? Было бы печально обнаружить, что в Хогвартсе перестали уделять должное внимание преподаванию истории.
Эрмиона
— Салазар Слитерин мёртв, — проговорила она. — А мёртвые не могут вернуться.
— Это больно слышать из твоих уст, любимая, — прожужжал голос над ухом. Голос Салазара Слитерина… ее сознание не могло, отказывалось принять это. Такие ужасные вещи могли происходить с кем угодно, только не с ней… Его рука в чёрной перчатке сомкнулась на её запястье, и Эрмиону переполнило отвращение — сильнее, чем когда-либо в жизни. Он рывком поднял её на ватные ноги и развернул лицом к себе. — После стольких лет блуждания по серым равнинам, — продолжил он, — ты вернула меня в мир.
— Что я сделала? — изумлённо переспросила Эрмиона.
— Это ведь ты создала заклинание, которое разрушило чары, державшие меня в плену, — проговорил Слитерин. — Ты ведь, несомненно, стремилась к этому?
С испугом и недоумением Эрмиона посмотрела на Червехвоста и встретилась с ним взглядом.
— Твоё Ураганное заклятье, — пояснил он. — Весьма искусное, надо признать. Но не вполне благоразумное. Могли быть непредвиденные последствия… — он смотрел злобно и холодно.
— Ничего не понимаю, — побледнев, произнесла она, переводя взгляд с одного на другого.
— Разве ты не помнишь? — пустые глаза Слитерина не отрывались от неё. — Я же говорил тебе, что никогда не умру по-настоящему.
— Нет! — ожесточённо воскликнула Гермиона. — Я не помню, потому что я не та, кем вы меня считаете! — она безнадёжно взглянула ему прямо в лицо, похожее на обтянутый кожей череп. — Ровена Рэйвенкло мертва! Она мертва вот уже тысячу лет!
Рука в перчатке рванулась к её горлу. На какое-то мгновение ей показалось, что сейчас её будут душить. Но затем она с ужасом увидела у него в кулаке Эпициклическое Заклятье.
— Ты хранишь у себя на шее жизнь моего потомка, — проговорил он. — Так же, как и Ровена хранила мою. Когда я проснулся, первое, что я увидел, было твоё лицо — я видел тебя его глазами. Ещё я увидел, что он любит тебя — как и я когда-то любил её. История повторяется… Его глазами я видел также и Годрика, — голос Слитерина внезапно перешёл в рык. — Когда она бросила меня и ушла к Годрику, рухнуло всё, над чем я трудился, всё, чего я почти достиг. И вот этого я не допущу снова, любимая.
— Я не ваша любовь! — в отчаянии выкрикнула Эрмиона.
— Может быть, и нет, — сказал Салазар. — Но ты будешь ею.
Джинни сидела на кухне, вслушиваясь в тиканье часов, когда распахнулась дверь и вошли усталые Гарри, Рон и Драко, неся свои мётлы. Но если Драко и Рон выглядели просто измученными, то Гарри выглядел на порядок хуже, словно ему пришлось пройти через какое-то ужасное испытание.
Рон и Драко кинули мётлы в угол, Гарри — бережно поставил свою рядом с дверью. Джинни с бьющимся сердцем смотрела на него, борясь с желанием подбежать и обнять: у него был такой несчастный вид…