Трилогия о королевском убийце

Хобб Робин

Я последовал его совету, и мы поспешили вниз по лестнице. Казалось, Баррич начисто забыл о своей хромой ноге. Когда мы оказались во дворе, он начал звать конюшенных мальчиков, чтобы они привели Уголек и Крепыша. Еще одного мальчика он послал найти Керфа и передать ему распоряжение короля, и еще одного, чтобы приготовить всех лошадей в конюшнях. Четырех человек он отправил в город: одного — на корабли, а трем другим поручил обойти таверны и собрать команды. Я завидовал его спокойной собранности. Он не понимал, что принял у меня командование, пока мы не стали садиться на лошадей. Внезапно осознав это, Баррич смутился. Я улыбнулся ему:

— Опыт

важнее всего.

Мы поехали к воротам.

— Мы должны догнать королеву Кетриккен, прежде чем она достигнет прибрежной дороги, — сказал Баррич.

У ворот дорогу нам загородил стражник.

— Стой, — скомандовал он. Голос его сорвался.

Наши лошади испуганно попятились. Мы натянули поводья.

Человек стоял твердо.

— Вы можете ехать, господин, — с уважением сказал он Барричу. — Но у меня приказ. Бастарду запрещен выезд из замка.

— Бастарду? — Я никогда не слышал такой ярости в голосе Баррича. — Скажи «Фитцу Чивэлу, сыну принца Чивэла».

Человек раскрыл рот от изумления.

— Скажи немедленно! — взревел Баррич и напрягся.

Внезапно он стал казаться вдвое больше, чем был на самом деле. Я ощущал волны исходившей от него ярости.

— Фитцу Чивэлу, сыну принца Чивэла, — пробормотал человек. Он перевел дыхание и глотнул. — Но как бы я ни называл его, приказ остается прежним. Ему нельзя выйти.

— Меньше часа назад я слышал, как наша королева распорядилась, чтобы он ехал с ней и чтобы мы догнали ее так быстро, как только можем. Ты считаешь, что твой приказ важнее, чем ее?

Стражник замялся.

— Минуточку, сир. — Он отошел к караулке.

Баррич фыркнул.

— Тому, кто учил его, должно быть стыдно. Он полагается исключительно на нашу порядочность. Мы могли бы легко уехать сейчас.

— Может быть, он просто знает тебя, — предположил я.

Баррич бросил на меня сердитый взгляд.

Через мгновение вышел капитан стражи. Он улыбнулся нам.

— Счастливого пути и удачи в Ладной бухте.

Баррич бросил ему нечто среднее между приветствием и прощанием, и мы пришпорили лошадей. Я позволил Барричу самому выбирать темп скачки. Было темно, но, когда мы спустились с горы, дорога была прямая и хорошая, а из-за туч время от времени выглядывала луна. Никогда прежде я не видел Баррича таким безрассудным. Он пустил лошадей галопом и не придерживал их до тех пор, пока мы не увидели впереди гвардию королевы. Мы сбавили шаг, только когда почти догнали их. Я увидел, как они оборачиваются и смотрят на нас. Один солдат помахал нам рукой.

— Беременной кобыле на раннем сроке полезно размяться. — Баррич посмотрел на меня в темноте. — Насчет женщин я не так уверен, — медленно закончил он.

Я улыбнулся.

— Думаешь, я уверен? — Я покачал головой и стал серьезным. — Не знаю. Некоторые женщины вовсе не ездят верхом, когда ждут ребенка, некоторые ездят. Думаю, что Кетриккен не стала бы рисковать ребенком Верити. Кроме того, здесь, с нами, она в большей безопасности, чем наедине с Регалом.

Баррич ничего не сказал, но я чувствовал, что он со мной согласен. Я чувствовал не только это.

Мы наконец поохотимся вместе!

Тихо! — предупредил я волка, искоса посмотрев на Баррича. Я старался, чтобы мои мысли были незаметными и тайными. Мы едем далеко. Ты сможешь бежать с лошадьми?

На коротком

расстоянии они могут обогнать меня. Но на длинном перегоне никому не обойти бегущего рысью волка.

Баррич слегка напрягся в седле. Я знал, что Ночной Волк отошел к краю дороги и рысью бежал в темноте. Мне действительно было очень хорошо оттого, что я вышел из замка и снова был рядом с ним. Было радостно оказаться на воле и что-то делать. Не то чтобы я радовался нападению на Ладную бухту. Просто наконец у меня появилась возможность сделать хоть что-нибудь, даже если придется разгребать дымящиеся руины. Я посмотрел на Баррича. Он был в ярости.

— Баррич? — спросил я.

— Это волк, да? — спросил Баррич темноту. Он смотрел прямо вперед. Я знал это выражение его лица.

Ты знаешь. Морда с болтающимся языком ухмыльнулась.

Баррич вздрогнул, как будто его толкнули.

— Ночной Волк, — согласился я тихо, пытаясь перевести образ его имени в человеческие слова.

Страх охватил меня. Баррич почувствовал его. Он знал. Нет смысла отрицать. Но было в этом и некоторое облегчение. Я смертельно устал от всей этой лжи, в которой совсем запутался. Баррич ехал молча, не глядя на меня.

— Я не хотел, чтобы это случилось. Это просто произошло. — То было объяснение. Не извинение.

Я не дал ему ни одного шанса. Ночной Волк был настроен очень шутливо.

Я положил руку на шею Уголек и нашел утешение в ее тепле. Я ждал. Баррич все еще молчал.

— Я знаю, что ты никогда этого не одобришь, — тихо сказал я. — Но мне не приходилось выбирать. Просто я такой.

Все мы такие, ухмыльнулся Ночной Волк . Ну, Сердце Стаи, поговори со мной. Мы отлично поохотимся вместе.

Сердце Стаи? — спросил я.

Он знает, что это его имя. Так они звали его, все эти собаки, которые поклонялись ему, когда пускались в погоню. Вот что они говорили друг другу: «Сердце Стаи, сюда, сюда, добыча здесь, я нашла ее для тебя, для тебя». Вот что они визжали, и каждая старалась первой провизжать это для него. Но теперь их нет, их увезти далеко. Они не хотели покидать его. Они знали, что он слышал, хотя и не отвечал. А разве ты никогда не слышал их?

Думаю, я не хотел слышать.

Жаль. Зачем по собственному желанию становиться глухим? Или немым?

— Тебе обязательно делать это в моем присутствии? — напряженно спросил Баррич.

— Прости, — извинился я мрачно, чувствуя его обиду.

Ночной Волк снова тихо захихикал. Я не обращал на него внимания. Баррич не смотрел на меня. Через некоторое время он пришпорил Крепыша и поскакал галопом, чтобы догнать гвардейцев Кетриккен. Я немного помедлил, а потом присоединился к нему. Он официально доложил Кетриккен обо всем, что сделал, прежде чем покинуть замок, и она серьезно кивнула, как будто привыкла принимать такие доклады. Нам была оказана честь ехать слева от нее, в то время как капитан ее стражи, Фоксглоу Наперстянка, ехала справа. Перед рассветом нас догнали остальные верховые из Баккипа, и Фоксглоу немного замедлила движение, чтобы дать отдохнуть усталым лошадям новоприбывших. Но после того как мы подошли к реке и напоили коней, мы снова помчались галопом. Баррич со мной не разговаривал.