Трилогия о королевском убийце
Шрифт:
Не сейчас.
Когда мы вошли в палатку, все промолчали. Никто не хотел спрашивать. Поэтому я тихо сказал:
— Мы убили гвардейцев, прогнали лошадей и сбросили в пропасть все их запасы.
Старлинг только непонимающе смотрела на нас. Ее глаза были большими и темными, как у птицы. Кетриккен налила нам по кружке чая и тихо присоединила принесенную нами еду к нашим собственным, быстро тающим припасам.
— Шуту стало немного лучше, — сказала она как бы для того, чтобы завязать общий разговор.
Я посмотрел, как он спит, завернувшись
— Он ел что-нибудь? — спросил я Кетриккен.
— Выпил немного бульона. Думаю, он поправится, Фитц. Он болел, день или два, в Голубом Озере. Все то же самое, лихорадка и слабость. Он тогда сказал, что это, возможно, не болезнь, а только изменения, через которые проходит его род.
— Он и мне вчера говорил что-то в этом духе, — согласился я.
Она дала мне миску теплого супа. На мгновение его запах показался мне приятным, а потом я вспомнил об остатках похлебки, которую испуганные стражники разлили по заснеженной дороге. Я сжал зубы.
— Ты видел членов круга? — спросила Кетриккен.
Я покачал головой, потом заставил себя заговорить:
— Нет. Но там была большая лошадь, и одежда в седельных сумках подошла бы Барлу. В других были синие куртки, которые любит Каррод. И простые вещи Уилла.
Я неохотно называл имена, в некотором роде боясь привлечь внимание врагов. Владеют они Силой или нет, но горы покончат с ними. Тем не менее я не испытывал никакой гордости и знал, что не поверю в смерть троих оставшихся членов круга Галена до тех пор, пока не увижу их тела. На данный момент я знал только, что могу не особенно опасаться нападения этой ночью. На мгновение я представил себе, как они возвращаются в лагерь, ожидая найти еду, огонь и палатку. Но их встретит только холод и темнота. Они не увидят даже крови на снегу.
Я понял, что суп совсем остыл. Я заставил себя съесть его, проглотил, почти не ощутив вкуса. Таллоу когда-то играл на свистульке. Внезапно я вспомнил, как он сидел на заднем крыльце кухни, играя для нескольких служанок. Я закрыл глаза, тщетно надеясь вспомнить что-нибудь плохое о нем. Похоже, что его единственным преступлением была преданность не тому хозяину.
— Фитц! — Кеттл ткнула меня.
— Я не блуждал.
— Ты бы скоро начал. Страх был твоим союзником сегодня. Он заставлял тебя сосредоточиться. Но ты должен хоть немного поспать. А во сне тебе придется держать свой разум при себе. Когда они вернутся к столбу, они узнают твою работу и пойдут охотиться на тебя. Думаешь, нет?
Я знал, что это так, но было очень неприятно услышать, как Кеттл произносит это. Я хотел бы, чтобы Кетриккен и Старлинг не слышали и не наблюдали за нами.
— Так. Теперь мы снова немножко поиграем, да? — уговаривала Кеттл.
Мы сыграли четыре игры. Я выиграл дважды. Потом она расставила позицию почти из одних белых камней и дала мне черный, которым я должен был выиграть. Я попытался сосредоточиться на игре, зная, что это срабатывало раньше, но слишком устал. Я думал о том, что прошло уже около года с тех пор,
— Фитц! Не надо!
Я оторвал взгляд от игры и увидел, что Кеттл пристально наблюдает за мной.
— Ты не можешь потворствовать этому. Ты должен быть сильным.
— Я слишком устал, чтобы быть сильным.
— Твои враги были беспечны сегодня. Они не ожидали, что ты обнаружишь их. Больше они беспечными не будут.
— Я надеюсь, они будут мертвыми, — сказал я с деланым весельем.
— Все не так просто, — ответила Кеттл, не зная, какой холод охватил меня от этих слов. — Ты сказал, что в городе было теплее. Когда они увидят, что все запасы потеряны, они вернутся в город. Там у них будет вода, и я уверена, они захватили с собой что-нибудь поесть. Не думаю, что мы можем сбросить их со счетов. А как по-твоему?
— Да вряд ли.
Ночной Волк сел подле меня и возбужденно заскулил. Я подавил отчаяние, успокоил своего брата прикосновением и тихо сказал:
— Я только хочу хоть немного поспать. Один в собственном сознании, среди собственных снов. Не боясь, что окажусь где-нибудь не там и что на меня нападут. Не боясь, что жажда Силы одолеет меня. Просто поспать. — Я говорил, обращаясь прямо к Кеттл. Я знал, что она хорошо понимает, о чем речь.
— Этого я тебе дать не могу, — спокойно ответила она. — Все, что я могу, — это играть. Доверься мне. Многие поколения использующих Силу магов с помощью этой игры защищались от таких опасностей.
И я снова склонился над доской, пытаясь запечатлеть игру перед мысленным взором, и когда я лег рядом с шутом в эту ночь, снова у меня перед глазами были белые и черные камни.
В эту ночь я парил, как колибри, где-то между сном и бодрствованием. Я смог попасть в безопасное место на грани сна и долгое время оставался там, обдумывая игру Кеттл. Несколько раз я просыпался и видел слабый свет жаровни, чувствовал тела спящих рядом со мной. Несколько раз я протягивал руку, чтобы проверить шута; каждый раз его кожа казалась холоднее, а сон глубже. Кетриккен, Старлинг и Кеттл по очереди стояли на часах в эту ночь. Я заметил, что волк дежурил вместе с Кетриккен. Они не оставляли меня одного, и я был благодарен им за это.
Перед самым рассветом я проснулся в очередной раз и увидел, что все спокойно. Я проверил шута, а потом снова лег и закрыл глаза, надеясь еще хоть немного отдохнуть. Но передо мной возник огромный глаз, как будто, закрыв глаза, я открыл его. Я попытался снова открыть собственные глаза, я отчаянно пытался вернуться к бодрствованию, но меня держали. Что-то тянуло мой разум прочь, как подводное течение засасывает пловца на дно. Я сопротивлялся, собрав всю свою волю. Я чувствовал, что стоит только слегка коснуться бодрствования, и я очнусь, но не мог. Я боролся, напрягая все силы, в попытке открыть непослушные глаза.