Трилогия о королевском убийце
Шрифт:
— Невозможно вытесать такую статую мечом, — сказал я упрямо. То, что говорила Кеттл, было абсурдно.
Вместо ответа она встала и ушла в темноту. Вернувшись, она положила к моим ногам два предмета. Один некогда был резцом. Его головка превратилась в бесформенный комок. Второй был старинным железным молотком со сравнительно новой деревянной рукояткой.
— Вокруг разбросано еще несколько. Наверное, король нашел их в городе. А может быть, здесь, — сообщила она, прежде чем я успел задать вопрос.
Я смотрел на сточенные инструменты и думал о долгих месяцах отсутствия Верити. Ради этого? Ради того, чтобы вырезать каменного дракона?
— Я
Кеттл заговорила очень четко, словно растолковывая ребенку:
— Он вырезал дракона и вкладывал в него все свои воспоминания. Поэтому он кажется таким рассеянным. Но это не все. Я думаю, что он воспользовался Силой, чтобы убить Каррода, и серьезно пострадал, делая это. — Она грустно покачала головой. — Подойти так близко к цели и потерпеть поражение! Я поражаюсь тому, как хитер круг Регала. Неужели они послали к нему Каррода, зная, что если Верити убьет Силой, он может выжечь самого себя?
— Я не думаю, что кто-то из круга захотел бы принести себя в жертву.
Кеттл горько улыбнулась:
— Я не говорю, что он сделал это добровольно. И не говорю, что он знал о намерениях своих товарищей. Это как игра в камни, Фитц Чивэл. Игрок подставляет камень, чтобы получить преимущество в игре. Цель игры — победить, а не сохранить камни.
Глава 34
В начале нашего противостояния красным кораблям, когда никто в Шести Герцогствах еще не начал называть это войной, король Шрюд и принц Верити поняли, что задача, стоящая перед ними, неразрешима. Ни один человек, независимо от того, насколько он владеет Силой, не может в одиночку отражать атаки красных кораблей на наши берега. Король Шрюд вызвал к себе Галена, мастера Силы, и приказал ему создать для Верити круг Силы, который мог бы поддержать усилия принца. Гален противился этому приказу, особенно после того, как выяснил, что в числе прочих должен будет обучать королевского бастарда. Мастер Силы заявил, что никто из студентов не показался ему достойным обучения. Но король Шрюд настаивал, повелев добиться от них всего, что возможно. Гален неохотно сдался и создал круг, названный его именем.
Вскоре принцу Верити стало ясно, что этот внутренне сплоченный круг совершенно с ним не работает. К тому времени Гален умер, оставив Олений замок без нового мастера Силы. В отчаянии Верити стал искать других людей, наделенных Силой, которые могли бы прийти к нему на помощь. Хотя в мирные годы правления короля Шрюда круги не создавались, принц рассудил, что мужчины и женщины, обученные Силе раньше, должны еще оставаться в живых. Разве долголетие членов кругов Силы не вошло в легенды? Возможно, он найдет кого-нибудь, кто мог бы помочь ему и обучить Силе других.
Но усилия принца Верити ни к чему не привели. Те, кого он знал как владеющих Силой, или умерли, или таинственным образом исчезли. Таким образом, принц Верити вынужден был вести свою войну в одиночестве.
Прежде чем я успел попросить Кеттл пояснить ее слова, из палатки Верити раздался крик. Мы все вскочили, но Кеттл первой оказалась у входа в палатку. Оттуда появился шут, держась правой рукой за левое запястье. Он побежал к ведру с водой и окунул в нее руку. Лицо его было искажено болью или страхом, а возможно,
— Я предупреждала тебя! Ну-ка вынь ее из воды, вода тебе не поможет. Тебе ничто не поможет. Перестань. На самом деле это не боль, это просто чувство, которого ты никогда раньше не испытывал. Сделай вдох. Расслабься. Прими это, прими. Дыши глубоко. — Говоря это, она тянула шута, пока он не вынул руку из воды.
Кеттл немедленно опрокинула ведро ногой. Не отпуская руки шута, она засыпала лужу гравием и каменной пылью.
Я вытянул шею, чтобы посмотреть. Три пальца на его левой руке покрылись на концах серебром. Он с содроганием смотрел на них. Я никогда не видел шута таким расстроенным. Кеттл твердо заговорила:
— Это не смоется. Это не сотрется. Теперь это с тобой, так что прими это. Прими.
— Больно? — озабоченно спросил я.
— Не спрашивай! — сердито рявкнула Кеттл. — Ни о чем не спрашивай! Иди к королю, Фитц Чивэл, и предоставь шута мне.
В тревоге за шута я почти забыл о своем короле. Я нагнулся, чтобы войти в палатку. Верити сидел на двух сложенных одеялах и пытался зашнуровать одну из моих рубашек. Я понял, что Старлинг обыскала все сумки, чтобы найти ему чистую одежду. Меня потрясло, до какой же степени он исхудал, если ему подошла моя рубашка.
— Позвольте мне, мой король, — сказал я.
Он не только опустил руки, он убрал их за спину.
— Шуту очень плохо? — спросил он, пока я боролся с запутанными шнурками. Его голос звучал почти как у моего прежнего Верити.
— Подушечки трех пальцев теперь серебряные, — сообщил я.
Я увидел, что шут уже выложил щетку и ремень. Я подошел к королю сзади и начал зачесывать назад его волосы. Он поспешно убрал руки вперед. Часть седины в его волосах оказалась каменной пылью, но не вся. Его хвост воина теперь был седым, с редкими черными прядями и жестким, как лошадиная грива. Я изо всех сил старался пригладить волосы. Завязав ремешок, я спросил Верити:
— На что это похоже?
— Это? — переспросил он, подняв руки и сгибая пальцы. — О, как Сила. Только больше.
Он явно думал, что ответил на мой вопрос.
— Почему вы это сделали? — поинтересовался я.
— Ну… чтобы обрабатывать камень, знаешь ли. Когда в моих руках эта мощь, камень подчиняется Силе. Это необыкновенный камень. Вроде Камней-Свидетелей в Бакке. Ты знал об этом? Только те не такие чистые, как этот. Конечно, руки — малоподходящий инструмент для камня, но когда срежешь все лишнее до того места, где ждет дракон, можно разбудить его одним прикосновением. Я веду руками по камню и зову дракона. И тогда все, что не дракон, просто отваливается. Очень медленно, конечно. Нужен был целый день только для того, чтобы очистить его глаза.
— Понимаю, — растерянно пробормотал я. Было непонятно, безумен он или нет, но я верил ему.
Верити встал, насколько это было возможно в низкой палатке.
— Кетриккен на меня сердится? — неожиданно спросил он.
— Мой лорд король, не мне говорить…
— Верити, — устало перебил он меня, — называй меня просто Верити и, во имя Эды, отвечай на вопросы, Фитц.
Это звучало так похоже на прежнего Верити, что мне захотелось обнять его. Но я сказал:
— Не знаю, сердится ли она. Ей больно, конечно. Она проделала долгий, тяжелый путь, чтобы найти вас, она принесла печальные новости. А вам, очевидно, нет до этого никакого дела.