Тринадцать царств: Слуга короля
Шрифт:
Над ареной раздался протяжный крик…
Разряд черной молнии был настолько велик, что она прошла не только через тело Гельдера Фора, но и порядком потрепала пол арены. Вода уже испарилась, а вот арена, хоть и была сделана из самого прочного в мире металла – алмазного льда, все-таки покрылась множеством рубцов и царапин.
Запах пепла от выжженного тела завис в воздухе. От главы «Крушителей» не осталось и уголька.
Восторженные крики доносились с зрительских мест. Они приветствовали победителя. Барагор поднял голову и презрительно
Ослепленные жаждой наживы и удовлетворением собственных потребностей они предстали перед ним. Колдун в очередной раз увидел низменность человеческой натуры. Он понимал, что осуждать людей, придумавших этакий способ развлечения публики бесполезно, ведь простой люд – это, кажется, устраивало. Не ему было судить о том, каковы люди этого времени, но неприятная горечь все же продолжала накапливаться в его душе.
Мерзко… – прошептал он ухмыляясь. – На их глазах только что сгорел человек заживо. А в их глазах нет ни ужаса, ни сострадания… Как же черны души этих людей…
Колдун не долго наслаждался все общим вниманием. Он поспешил вернуться в комнату ожидания. Но едва Барагор приблизился к ней, как обнаружил, что прочие маги, утомленные духотой той комнаты, предпочли занять зрительские места.
Эти места первого ряда, в отличии от тех, что предназначались для правителей, не были расположены под навесом, укрывающим от палящего полуденного солнца. Едва только колдун приблизился к ним, как один из них восторженно поприветствовал его, восхваляя силу и талант мага.
Ты превзошел мои ожидания, – положил руку Барагору на плечо король Арго. – К слову, похвала от короля великая честь.
Я знаю, Ваше Величество, – сухо ответил он. Взгляд Барагора был полон сомнений касательно намерений человека перед ним. Он осторожно смахнул руку правителя со своего плеча, и направился к своему месту. Однако вместо того, чтобы развалиться в своем кресле, Барагор предпочел облокотиться об перила арены.
Тяжко тебе пришлось, однако, – продолжал навязываться Арго, снова лицемерно улыбаясь.
«Быть может таким образом он хотел продемонстрировать свою заботу?!» – думал колдун.
Но ты мог его и не убивать, – продолжал король Брестеллы, – затем устроившись подле колдуна добавил: – Видишь вон тех людей, – указал он на горстку народа в плащах с надписью: «Крушители!», расположившихся в первых рядах. Вот они-то явно тебя теперь недолюбливают, – усмехнулся он.
Хотя нет… Не то, что недолюбливают, убить хотят! – еле сдерживался от злорадного смеха король Брестеллы.
Нет нужды беспокоиться об этом. Я и сам знаю, что за пределами этой арены многие мои недоброжелатели попытаются избавиться от меня. Но я уверен, что это не доставит мне много проблем.
Скажу прямо, Барагор! Я изрядно симпатизирую тебе. Есть в тебе что-то такое, что манит к тебе людей. Может быть это врожденный талант? Или тебе просто нравится быть в центре внимания?
Ни то, ни другое, король Арго! Я просто обязан быть в центре внимания, –
Женщина по имени Крастелла
Ее волосы были красными. На солнце они блистали от чисто-золотого до пурпурно-красного. Крастелла получила свое прозвище из-за волос цвета крови. Третий поединок был ее шансом блеснуть перед публикой. Гордой и непоколебимой походкой она вышла на арену.
Ей предстояло драться с самим дьяволом во плоти. Крастелла, дочь главы города стояла напротив своего противника, и испытывала неимоверный страх перед человеком напротив. Один только взгляд Люциана Лютера заставлял ее сердце трепетать. Знаменитый преступник королевства Истли одним своим присутствием мог свести с ума от страха. Серийный убийца, вот он каков. Какая то странная аура его окружала и дышать рядом с ним становилось невозможно. Дыхание перехватывало.
Смерть всегда окружает Люциана Лютера и следует за ним попятам. Поговаривают, что стоит ему объявиться где-нибудь в людном месте, как неприменно кто-то умирает…
Он был «Великим колдуном», использующим стихию тьмы, но поговаривают, его истинная сила намного мощнее…
Судья объявил начало поединка. В третьей битвы сошлись Крастелла из Киверу и Люциан из Истли. Уже с первых минут боя женщина призвала сильный ветер, который не подпускал к ней и близко ее оппонента. Тот поспешил разорвать дистанцию, дабы не оказаться в диаметре режущего ветра. Крастелла хотела защититься от Люциана любыми способами.
Крастеллу прозвали кровавой именно из-за ее стихии ветра. Призванная ей стихия была способна разрезать даже сталь. Все, кто оказывался в радиусе поражения мгновенно получал тяжелейшие раны и кровоточил. А ветер смешиваясь с кровью становился красным.
Тем временем были те, кто никак не могли отойти от предыдущего боя, исход которого многих поразил. Среди них в основном были либо ярые сторонники гильдии, либо те, кто проиграл большие деньги, или, например, те, чья гордость была задета.
Бальдфор равнодушно оглядел арену. Казалось ему было все равно что там сражается его собственная дочь. Он все еще не мог поверить своим глазам. Всего несколько минут назад победу одержал черный колдун Барагор. Да нет же! Чему тут удивляться? Но ведь это был тот самый Барагор! Колдун, придумавший и использующий черную молнию. Нет быть этого не может!!! Ведь прошло целых сто лет! Как он может быть сейчас здесь? Разве Барагор не должен быть давно мертв!? Черная молния – заклинание, придуманное Барагором, и только он может его использовать, а потому ошибки быть не может…