Тринадцатая экспедиция. Глава первая
Шрифт:
– Да-да, - закивала Алена.
– Да ладно уже, чего там, - отмахнулась Саша, хоть и была согласна с подругами.
– Можно попробовать еще температуру повысить, - подал голос Кирилл.
– Ты вот лучше свое что-нибудь придумай, - осадила его Оля.
– Зинка, вон, пытается ядом вирус вытравить, Никита с ксеноморфами экспериментирует, а ты только и делаешь, что завидуешь и тупые советы даешь!
– Оль...
– укоряюще посмотрела на нее Алена.
Оля вообще легко сердилась. А после долгого криосна - ее бесила любая мелочь. Да и разве она не права? Что делает Губацкий? Он сидит и черной
– Кстати, а никто не в курсе, как сами гонзы реагируют на огонь?
– спросила успокоившаяся Ольга.
– Да никак, - ответила Саша.
– В смысле так же, как и мы.
– Это тебе Китаев рассказал?
– с лукавой улыбкой спросила Конюхова.
Саша кивнула.
– Он все-таки подошел? И как он тебе?
– спросила Оля.
– Да нормально. Подошел познакомиться после завтрака. Сказал, что гонзы горят без затей.
– А он с ними вообще встречался? Какой-то он дрищлявый для солдата, - засомневалась Пузанкова.
– Стрелять много силы не нужно, - возразила Саша.
– Навел, да стреляй. А тебе чего, подавай такого как тот боров? Как его там? Борецкий вроде?
– Он по всем статьям будет получше твоего дрища.
– А ты слышала, что он за завтраком рассказывал? Ален, а ты что думаешь?
– А ей вообще, больше кавказики нравятся, - не дала Оля высказать Алене свое мнение.
– Да нет, почему?
– возразила Алена.
У Пузанковой были основания так говорить. Примерно раз в месяц, Конюхова начинала встречаться либо с Богатыревым, либо с Сумаевым. Ну, как встречаться - конфетно-цветочный период на лицо. Затем, неизменно, спустя пару недель парочки расставались. Причем в диалогах кавалеров частенько проскакивала фраза «не дала». Алена, как впрочем, и Саша, была вполне себе симпатичная, и друзья вновь и вновь пытались «покорить эту крепость». Сама же Оля такой популярностью не пользовалась. Она не считала себя менее привлекательной, скорее причина в том, что большую часть времени Оля всеми мыслями была в работе, что со стороны выглядело как «ко мне на драной козе не подъедешь».
Разговор девушек о предпочтениях и вкусах в выборе мужского пола прервался с появлением Калашникова. Тот только что вернулся с планерки и послал по РЛК сигнал общего сбора. Из отдельных кабинетов потянулись остальные - Пятаков Никита, Булкина Зина и Львова Вера.
– Где Артур с Тимуром?
– спросил Калашников.
– Хотя, хрен с ними. Короче, на Прорву высаживаемся завтра. И сюда мы уже не вернемся. Нужно взять все нужное.
– В смысле, не вернемся? Ты упал что ли?
– опешила Зинка.
– В смысле, что мы высаживаемся надолго! Месяц или больше. В карантине будем сидеть. Хотя, - Калашников что-то вспомнил, и глянул на Сашу, - еще не известно короче, но ожидать надо худшего.
– Ты про ксеноморфов им сообщил?
– спросил Никита.
– Сообщил, только они меня на хрен послали с этими ксеноморфами. А! Сань, про твой определитель тоже сообщил, вроде заинтересовались. Сможем еще наклепать до завтра?
– Сможем, конечно. Там делать-то почти нечего.
–
Оля в голос засмеялась, Алена покачала головой, а Саша, плохо сдерживая раздражение, сообщила:
– Товарищ научный руководитель... вирус ТВИХ, который мы с вами исследуем уже несколько лет, способен существовать только в сложных формах жизни. Никакие простейшие не могут быть носителями, в воздухе ли они живут, в воде ли - не важно, это понятно? Не передается ТВИХ воздушно-капельным путем. Совсем.
– Да? Э-э-э, ну и ладно. То есть - ништяк. Нам же лучше. Тут еще такая тема. Они с количеством экспедиций напутали. Там на самом деле...
Но договорить он не успел. Дверь в лабораторию открылась, и в дверном проеме показался сначала объемный живот, а затем и его обладатель. Офицер науки, Лаврова Лариса.
– Ну, Старулина, давай рассказывай. И показывай.
Саша заерзала на месте. К Лавровой она относилась с куда большим уважением, чем к Калашникову.
– Клетки, пораженные вирусом, при нагревании ведут себя специфически. Достаточно нагреть органический материал исследуемого, и мы узнаем, заражен он или нет. С полноценными гонзами этого достаточно. С недавно зараженными сложнее, но решаемо. Достаточно добавить реактив С-16... вот, смотрите.
Саша перенесла свой прибор на демонстрационный стол. Он представлял собой теплоизолирующую колбу, закрывающуюся сверху микроскопом, снабженным датчиками. Колба вставлялась в нагревающий цилиндр. К цилиндру подсоединялся патрубок, по которому в колбу поступал реактив. Алена протянула Саше свежий образец. Замороженная плоть гонза. Саша надела плотные перчатки, осторожно распаковала образец, и переложила его в определитель. Затем закрыла крышку микроскопа и настроила прибор на двести градусов. Полминуты нагрева, и на крышке колбы загорелся красный диод. Работа прекратилась. На табло микроскопа вывелась надпись: «С7».
– Вот, это значит, что образец сто процентов поражен вирусом, - подвела итог Старулина.
– А на незараженных работает?
– спросила Лаврова.
Саша молча взяла чистую колбу, демонстративно в нее сплюнула, и вставила в определитель, задав его на прежнюю температуру. Все замерли. У Саши самой в душе все сжалось в ожидании. А вдруг покажет «положительно»? Тогда даже ошибку искать не будут, изолируют сразу. А потом пустят на опыты. Той же Зинке давно нужен подопытный гонз, чтобы испытать на нем свои яды.
На определителе загорелась зеленая лампочка. Надпись на табло гласила «С0». Саша и многие другие облегченно выдохнули. Да, эта штука работает. Нулевое содержание вируса в организме. Повернувшись к Лавровой, Саша развела руками, все мол. Представление окончено.
– Нормально, - похвалила ее Лаврова.
– Теперь скажи, почему я это впервые увидела?!
– Не было полной уверенности в успехе. А ученых Земли мои разработки не интересовали...
Лаврова пристально посмотрела на девочку. Из чистого упорства она продолжила работу и добилась успеха. Не дала этим чопорным академикам с гипертрофированным чувством собственного превосходства подрезать себе крылья. Наконец майор обратилась к остальным: