Тринадцатая Ева
Шрифт:
– Не думаю, что вы живете как-то по-искусственному! Многие бы отдали душу за то, чтобы иметь такую работу и жилплощадь, как у вас, – сказала Даша, а Дмитрий, странно посмотрев на нее, заметил:
– А вот мне кажется, причем все чаще и чаще, что живу… Я же сам отдал бы душу за то, чтобы… Чтобы жить, как и все… Радоваться… Любить и быть любимым…
Его голос дрогнул. Он отвернулся, а затем сказал Даше, чтобы та располагалась и что они сначала перекусят на скорую руку, а потом он займется ее коленкой.
Салат, который приготовил Дмитрий, был восхитителен,
Дмитрий поджарил рыбу, а также откупорил вино. Кажется, он был взволнован тем, что в его доме оказалась гостья. За обедом они говорили обо всем что угодно, только не о последних событиях. И на некоторое время им удалось забыть о той истории, в которой оказались они оба.
Их беседе помешал телефонный звонок. Доктор скривился и сказал, что звонит одна из пациенток.
– Ну что же, возможно, ей требуется помощь! – сказала Даша, а Чегодаев возразил, что прекрасно знает, что той требуется, и со вздохом принял звонок.
Пока он, выйдя с кухни, вел беседу, Даша решила осмотреть квартиру. Как бы классно было жить в подобном месте! Она толкнула дверь в комнату, которую ей только что показывал Дмитрий, сказав, что она может чувствовать себя там как дома. Но разве это шикарное жилище могло сравниться с их квартиркой в Ясенево?
Только войдя в комнату, Женя поняла, что ошиблась дверью. Она хотела выйти, но тут заметила на стене портрет красивой темноволосой женщины. На этажерке рядом стояла ваза с желтыми розами. Даша подошла к портрету и всмотрелась в глаза этой дамы. Наверняка погибшая жена доктора… Интересно, от чего она умерла?
– Желтые розы были ее любимые цветы, – услышала она тихий голос у себя за спиной и обернулась. Доктор Чегодаев стоял на пороге комнаты, сжимая в руке мобильный телефон.
Даша принялась извиняться, понимая, что усугубляет ситуацию. Но доктор, казалось, не слышал ее.
– Да, я по-прежнему люблю ее. Но портрет я повесил с совершенно иной целью. Он должен напоминать мне о том, что это я… что это я виноват в ее гибели! И каждый раз, когда я меняю цветы, я боюсь посмотреть ей в глаза… Потому что думаю, что…
Он смолк, а Даша, стараясь сгладить возникшую по ее вине неловкость, потянулась к выходу, задела коленкой о косяк и вскрикнула.
Доктор снова очнулся, заявил, что теперь самое время заняться ее ногой, и помог ей добраться до кожаного дивана в своем кабинете.
Пока он разматывал бинт, Даша, следя за его ловкими движениями, думала о том, что он наверняка напрасно винит себя. Разве он прав, утверждая, что виноват в ее гибели?
Не поднимая головы, Чегодаев произнес:
– Я подозревал ее черт знает в чем. Выдумал идиотскую историю, а все оказалось намного трагичнее. Человек, с которым она тайно встречалась, был не ее любовником, а врачом-онкологом.
Ее звали также Женей? Даша не знала, что и сказать. Она предпочла молчать, понимая, что доктору требовалось выговориться.
– И понимаете, когда ко мне пришла эта пациентка… Ее ведь тоже зовут Евгенией, но для меня она Ева… Она так назвалась – Евой… Хотя на прием записалась как Татьяна Ларина. Как и моя женя, которая так тоже назвалась во время нашей первой встречи, имевшей место на премьере «Евгения Онегина» в Большом. А еще она любила «Имя розы», как вы понимаете, мы словно родственные души! Такое у меня было до этого только с Женей, но она мертва. А потом появилась Ева… Извините, что несу чушь, но я должен… Понимаете, я вдруг понял, что передо мной – воскресшая Женя! Потому что Женя и Ева так похожи… А теперь я потерял и одну, и, похоже, другую… Если я вел себя как идиот по отношению к вам, то только по той причине, что не могу допустить, чтобы история повторилась и по моей вине погибла еще одна женщина, которую я…
Он не договорил, но Даша и так знала, что он хотел сказать. Что же, и Жене, и Еве повезло. Только одна умерла, а другая бесследно исчезла. Теперь ей стало понятно, отчего он так разозлился, отыскав в «Эдемском саду» не ту, которую любил, а какую-то особу, оказавшуюся там скорее по недоразумению…
– Которую я… – повторил он, и в этот момент его пальцы дрогнули. Затем он быстро поднял голову, и Даша заметила на его лице выражение озабоченности.
– Что, неужели все так плохо? – спросила Даша. – У меня что, в самом деле разрыв мениска? Или перелом?
– Даша, ничего страшного… – заявил доктор Чегодаев, но тон у него был странный. Даша ему не поверила. Она хотела было прикоснуться к разбинтованной коленке, но Дмитрий сказал:
– Прошу вас, не делайте этого! Так, мне потребуется пинцет или что-то в этом роде. Лежите и не двигайтесь!
Даша, терзаемая смутными сомнениями, подчинилась. Дмитрий исчез, вернулся через минуту, держа в руке металлическую коробку. Затем она почувствовала прикосновение чего-то холодного и обжигающего к внутренней стороне коленного сгиба. А затем легкую боль, которая, впрочем, быстро прошла.
– Так что же с моей коленкой? – спросила девушка, а доктор Чегодаев, закончив колдовать над ее ногой, сказал:
– Все же я не травматолог и не хирург, поэтому вам надо обязательно на рентген. Это я организую, причем так, что вы ни по каким документам проходить не будете. Когда я перебинтовывал вам ногу, то заметил, что со стороны внутреннего сгиба у вас имеется странное новообразование…
– Новообразование? – спросила в страхе Даша. – Вы хотите сказать, раковое? Господи, ведь папа умер от рака! Правда, у него был рак желудка, а здесь рак кожи, ведь так? Он ведь, если поздно выявить, в подавляющем большинстве случае смертелен? Что, все так плохо?