Тринадцатая Ева
Шрифт:
Аркадий Ильич снова вздохнул и ответил:
– Нет, не яд. Просто все Евы, и ты в том числе, были запрограммированы на самоуничтожение. Представь себе идеального убийцу – совершает преступление, а потом просто умирает!
Ева в недоумении взглянула на бородача, а тот продолжил:
– Это мое изобретение, милочка, мое! Правда, кто-то на него тотчас позарился, поэтому мне и пришлось покинуть проект «Адам», пока было возможно уйти подобру-поздорову…
– Вы запрограммировали их… умереть? – спросила Ева, и профессор
– Ну, утомлять техническими деталями тебя я не собираюсь, все равно не поймешь. Однако ты права, это своего рода программа. Представляешь, какие это открывало перспективы! Ведь человеческий организм – это тоже своего рода механизм, правда высокоорганизованный. И весьма уязвимый. Точнее, не механизм, а компьютер. И если запустить в него программу, после выполнения которой от компьютера требуется самоликвидироваться…
Он победоносно взглянул на Еву, а та в очередной раз за короткое время испытала желание взять и пристрелить профессора на месте.
– Она и самоликвидировалась! Выполнила задание, убила этих никчемных субъектов и потом умерла! Просто ее организм прекратил процессы жизнеобеспечения, и Ева превратилась в труп. Правда гениальное изобретение?
– И много вы таких экспериментов ставили? – произнесла медленно Ева, осторожно кладя руку на рукоятку пистолета.
– Много! – подтвердил профессор. – Причем разных! Да, жертвы были, и не только среди Ев, и так являвшихся биоматериалом. Но и среди людей ко всему непричастных. Надо же было испытывать новых Ев. Прорывы в науке всегда требуют жертв!
А что бы сказал профессор, если бы кто-то пристрелил его, обосновав это тем, что сие пойдет на пользу науке? Впрочем, вопрос был идиотский – пристрели профессора, он бы после оного деяния вряд ли бы был в состоянии что-то сказать…
Ева убрала руку с рукоятки пистолета. Они лишили ее прошлого. Они определяли ее настоящее. И были готовы отнять и будущее. Стерли воспоминания. Сделали убийцей… Или, во всяком случае, хотели сделать…
Разве это были люди? Себя они мнили творцами, делателями новых Адамов и Ев. А на самом деле…
На самом деле были подручными сатаны, мелкими чертями, ассистентами зла…
– Но ты, Ева, и в этом отличилась! Ибо разработанная программа самоуничтожения на тебя не действовала.
Девушка пристально посмотрела на него и спросила:
– Вы приказывали мне умереть?
– Да какая разница, я или кто-то другой! – махнул рукой профессор. – Ты – ходячее чудо! Раньше бы я запер тебя у себя в милом пансионате и поставил бы ряд экспериментов. Но теперь… Герман совсем слетел с катушек! Я прекрасно знаю, кто его науськивает против меня. Но какая теперь разница!
Ева снова взглянула на пистолет и произнесла:
– Эта фабрика… Фабрика Ев… Где она? У вас в милом пансионате?
– Нет, в другом месте.
Профессор запнулся, поняв, что сказал то, чего не следовало говорить. Ева сузила глаза, и ее рука снова легла на рукоятку пистолета.
– Сестра? Ну да, вы же вели речь о ней с этим патлатым… У меня есть сестра? Она тоже одна из Ев?
Профессор усмехнулся и сказал:
– Нет, но могла бы ею стать. Даже должна! Потому что у нее, твоей родственницы, похожий набор генов. Так что интересно проверить, обладает ли она твоими уникальными способностями или нет…
У нее имелась сестра… И, вероятно, семья. А эти типы лишили ее всего этого!
– Ну что, милая моя, я удовлетворил твое любопытство? – сказал профессор и посмотрел на настенные часы. – Мне надо торопиться! Иначе на самолет опоздаю. Вещей, так и быть, много с собой не возьму, однако пора уже выезжать…
Ева взглянула на этого самодовольного типа. Похоже, он в самом деле не понимает, что является не ученым, а преступником. Это уже не просто аморальное поведение, а вывих сознания, прореха вместо души.
Поежившись под ее пристальным взглядом, Аркадий Ильич произнес внезапно дрогнувшим тоном:
– Ева, милая моя, ты же жива! И все благодаря мне! Это я тебя защищал. Это я настоял, чтобы тебя не уничтожили как брак. Я, можно сказать, твой отец! Так что давай разойдемся по-хорошему…
Отец… Наверняка у нее имелся отец. Но даже самый ужасный отец, пьяница, забулдыга и садист, был во сто крат лучше этого говорливого, интеллигентного бородача, который был подмастерьем дьявола. Вернее, его правой рукой!
А дьяволом был этот самый упомянутый им Герман Юнгштедт…
Рука Евы опять легла на рукоятку пистолета. Профессор проследил за ней взглядом, его лоб внезапно покрылся испариной, и он затараторил:
– Ева, милочка, ну зачем тебе вымещать на мне злобу? Ведь я и так вышел из игры! Я рассказал тебе все, что знаю! Это Герман Юнгштедт во всем виноват. И его сводный братец, Игорь Толобузин. Олигарх из сводного братца не вышел, поэтому служит у младшего на посылках, заправляет научно-исследовательской частью его концерна. Это все они! Не помогай я им, они бы нашли другого…
Ева взяла в руки пистолет и произнесла:
– Кажется, Аркадий Ильич, вы сказали мне еще не все! Я хочу знать, кто я такая на самом деле! И не говорите, что не знаете! Знаете! И еще мне нужно знать, где располагается фабрика Ев…
Даша Величко
Даша поняла, что отказаться от обеда, состоявшего из горы пюре, тефтель и салата, она все равно не сможет. Марина поставила перед ней тарелку и сказала:
– Ешь! И без разговоров! На тебе лица нет!