Тринадцатая гостья

Данилова Анна

– А как же… Эрвин?

– Какой еще Эрвин?

– Соня сказала мне, что Клементина – мать ее мужа, Эрвина, с которым у Сони не сложились отношения и который сейчас проживает в Берлине!

– Но я не знаю никакого Эрвина! К тому же у Клементины, говорю тебе, не было своих детей, был лишь племянник – Иоахим… Может, мы говорим о разных людях?

– Может, Эрвин – ее второй муж?

– Не знаю, что тебе и сказать! С твоей Софи не соскучишься!

Зазвучал телефон Германа, он ответил по-немецки и тотчас передал трубку мне:

– Где ты, Ната? Ты мне очень нужна, – голос

у Сони был какой-то придушенный, неестественный. – Пожалуйста, вернись…

– Я вернусь, если ты мне все расскажешь, – сказала я, собравшись с духом и чувствуя себя защищенной в доме Германа. – Ведь ты же отлично знаешь, что мы с тобой никогда не были подругами! Что я – не та девушка, которая тебе была нужна.

– Да, вы с ней однофамилицы, это правда, я поняла это сразу же, как только увидела тебя на дороге. Но мне было так плохо, так одиноко, что я подумала – пусть будет другая Наташа Вьюгина. К тому же ты мне сразу понравилась.

– А что с макетом? Это ты все придумала?

– Да.

– Но зачем?!

– Чтобы ты пожила со мной в этом доме. Мне было так плохо здесь, так плохо. Иногда мне казалось, что от одиночества я просто схожу с ума!

– Так тебе нужна была всего-навсего компаньонка?

– Подруга, я бы так сказала.

– А как же… – Но тут я осеклась, понимая, что про садовника спрашивать – себе дороже. – Ладно, я сейчас приду. Как там Роза?

– Она ушла.

– Конечно, ушла! Мы с ней договорились, что она возьмет отпуск на неделю…

– Зачем ты придумала это чучело и повесила его в ее комнате?! Думаешь, я не испугалась?

– Не надо было морочить мне голову с самого начала! И пугать меня и Розу. Она не так молода, и разные эксперименты с макетом могли бы отразиться на ее здоровье. К тому же я уверена: ты отравила ее какими-то таблетками, отчего она слегла…

– Ладно-ладно, – перебила меня Соня. – Главное, что Роза жива и что в ее комнате висело чучело, набитое тряпками, а не труп.

– Я сейчас приду, но ненадолго. Пойми, мы совершенно разные и чужие друг другу люди, у нас нет ничего общего. Быть твоей компаньонкой я не смогу, потому что у меня свои планы. Что же касается тех денег, что ты мне дала, думаю, я их отработала сполна, живя с тобою – сумасшедшей – под одной крышей.

– Наташа! Зачем же так?! Ты не знаешь, я ведь начала действовать, и сегодня утром почтальон принес конверт из министерства юстиции.

– Откуда?

– Из министерства юстиции. Это касается тебя! Мэрия города Мюнхена готова оказать тебе помощь и поддержку, а главное – дать разрешение на проживание в Германии на целый год. А за целый год много воды утечет. Возможно, мне удастся найти для тебя хорошую работу. Ты можешь жить со мной или снять квартиру. Но ты могла бы мне обещать – хотя бы изредка навещать меня?

– А если ты вздумаешь поджечь дом? Или отравить меня? Разве ты еще не понимаешь, что ты не совсем здорова? Думаю, твой муж ушел от тебя по этой причине.

– Скажи, вот ты сейчас разговариваешь со мной. Тебя кто-нибудь слышит?

– Нет, я одна в комнате, – солгала я.

– Так ты придешь?

– Приду. Через полчаса. – Я отключила телефон и посмотрела на Германа.

Он

улыбался и качал головой.

– Видишь, как все просто, – сказала я. – Оказывается, существует все-таки другая Наташа Вьюгина! И Соня оставила меня у себя, отлично понимая при этом, что она совершила ошибку, вызвала другую – лишь потому, что у нее возникли проблемы психического свойства. Так-то вот!

– Да, я понял кое-что из вашего разговора. Ты все-таки хочешь вернуться? А вдруг она выкинет еще что-нибудь?

– Я должна вернуться, чтобы взять свои вещи и объясниться с ней, попрощаться. Как ты думаешь, я еще должна ей какие-то деньги?

– Думаю, нет. Это она должна тебе денег, поскольку нанесла тебе моральный ущерб. Это я тебе как юрист говорю.

– Ты юрист?

– Да, я адвокат.

– Тогда сделаем так. Ты отвезешь меня к ней, я возьму вещи и вернусь с тобой сюда. А в самое ближайшее время я свяжусь с водителем фуры, который привез меня сюда, чтобы вернуться в Болгарию.

– Может, не стоит так спешить, я попытаюсь тебе помочь с документами? Поверь, твоя ситуация не настолько критическая, чтобы из нее не было выхода. Ты же не преступница какая-то! Ты, скорее, жертва. К тому же, если наша полиция сделает запрос в российское консульство в Варне, где тебя хорошо знают по твоей истории с Тони, то у тебя появится шанс выправить документы и с моей помощью получить разрешение на проживание в Германии. Пусть это будет сначала туристическая виза, а потом я придумаю что-нибудь, попытаюсь найти тебе работу, контракт. И тогда ты получишь разрешение на более длительное пребывание здесь. Все будет законно, и ты заживешь другой жизнью. Не думаю, что тебе стоит торопиться возвращаться в Болгарию. Ты же понимаешь, что твоя Страхилица – временное прибежище.

Так приятно было его слушать. К тому же его обещания звучали куда убедительнее Сониных.

Глава 23

Мюнхен, октябрь 2008 г

Роза шла в полицейский участок. Не дойдя до него каких-то нескольких метров, она свернула на соседнюю улицу, вошла в кафе и позвонила Катлине.

– Мне надо с тобой посоветоваться. Это срочно! Записывай адрес.

То, что случилось с ней в это утро, заставило Розу по-новому взглянуть практически на все, что начало происходить в их доме после смерти фрау Клементины, ее любимой хозяйки.

Сначала – утренний визит Наташи, которая, как могла, объяснила ей: все, что устраивалось на чердаке – все эти кукольные спектакли на хрупких этажах макета, – дело рук безумной Сони. Наташа плакала, объясняя, что ей страшно оставаться в этом доме, где происходят такие странные вещи. Потом она попросила Розу, которая и без того была напугана этим внезапным визитом, чтобы она хотя бы на неделю покинула дом. Это опасно, твердила Наташа, это очень опасно, Соня – психически больная женщина, и это она отравила Розу, чтобы оправдать появление в макете куклы: все, что происходило потом в доме, было срежиссировано хозяйкой. Роза слушала русскую, молча соглашаясь с ней: получалось, что все ее худшие опасения подтвердились – Софи не в себе!