Тринадцатая редакция. Напиток богов

Лукас Ольга

— Ну… понимаете… Ко мне в гости… на три дня… приезжала из Парижа Маша… Я не мог тратить время на работу и на сон, когда она рядом. Работой пожертвовать было невозможно. Тогда я отменил сон.

— В следующий раз я лично разрешаю тебе отменить работу. Кажется, я зря хвалил вашу команду. Срывать эксперимент по такому незначительному поводу — недопустимо. Если каждый получил три листка «сонника» — это означает то, что каждый должен отчитаться за три своих «сонника» сам. Или вернуть излишки. Но не передавать препарат другому. И — тем более — не выдумывать отчёт.

— Я думаю, он по привычке, а не по злому умыслу, —

попытался вступиться за Виталика Константин Петрович. — Он отчёты за месяц тоже наполовину выдумывает, потому что моментально забывает о том, что сделано.

— Выдумка — это просто выдумка, — припечатал Трофим Парфёнович. — Теперь, когда она раскрыта, её легко удалить из дальнейших расчетов. А вот твой поступок…

Верховный мунг наконец-то соизволил взять бумаги из рук благородного рыцаря, пожертвовавшего сном ради свидания с прекрасной дамой.

— Вы отстраняете нас от эксперимента? — ровным голосом спросил рыцарь. — Я сорвал его?

— Нет. Эксперимент признан успешным. «Сонник» отправляется на доработку. Если даже мунги, рискуя своим здоровьем, нарушают правила и принимают опасный малоизученный препарат два дня подряд — чего ожидать от остальных людей? А без нормального сна нельзя никак. И по твоему отчету это видно.

— Я готов понести наказание за то, что нарушил правила.

— Тогда наказывать придётся слишком многих. Не нашлось ни одной команды, в которой не было бы таких нарушителей. Один Разведчик выкупил у своих все «сонники». Между прочим, за деньги. И только для того, чтобы не спать целую неделю и принять участие в чемпионате по игре… Какой-то массовой игре с компьютером.

— И что теперь с этим лихим геймером? — не удержался Виталик.

— Остановили. Отстранили от эксперимента. Спасли. Третий день отдыхает в барокамере. Однако он честно сдал отчёт о своём состоянии. Нигде больше не нашлось такого человека, который передал бы свою порцию «сонника» другому, а потом выдумал отчет от первого слова до последнего!

Виталик самодовольно улыбнулся.

— Сейчас наступили очень гуманные времена. Очень. Лет сто назад тебя, не разбираясь, просто отправили бы на переплавку.

Техник тут же перестал улыбаться и прикрыл лицо руками, демонстрируя крайнюю степень раскаяния.

Трофим Парфёнович сложил отчеты нерадивых мунгов пополам, ещё раз пополам, потом ещё раз. Коммерческий директор с интересом наблюдал за его манипуляциями: с каждым разом объём отчета уменьшался, уменьшался, уменьшался, и вот уже бумажный прямоугольник исчез совсем. Через мгновение исчез и сам Трофим Парфёнович.

Виталик тут же спрыгнул с кресла, натянул кеды, подбежал к Константину Петровичу и пожал ему обе руки.

— Я теперь всегда буду писать в отчётах только правду! — воскликнул он. — Прости, что сдал тебя этому дракону. Ну, ты же знаешь их…

— Ты меня тоже прости, — пожал ему руки в ответ Константин Петрович. — Это я тебя подвёл. Ты только не рассказывай Веронике, ладно? А то она будет надо мной смеяться.

— Ты тоже ей не рассказывай. А то она будет за меня переживать…

— Переживать? — Константин Петрович перестал пожимать руки сообщника и присел за стол. Виталик плюхнулся рядом и быстро заговорил:

— Понимаешь, с нею я чувствую себя как на экзамене у Снежной королевы — как будто меня вызвали к доске, а я забыл, как пишется слово «вечность» — причём

забыл сразу все буквы.

— А она, небось, чувствует себя как Снегурочка, которой обязательно нужно перепрыгнуть через костёр. А костёр трещит без умолку, сосредоточиться не даёт.

— Какой там трещит. Молчу без умолку… Вот пошли мы в ресторан… Хороший такой. И всё там было очень круто. Только ей тарелку не подогрели. Или наоборот — перегрели. И она сказала об этом официанту таким тоном, что он чуть на колени не упал! Серьёзно. Я говорю — да ладно, это действительно так важно, что ли? А она посмотрела на меня ещё холоднее, чем на официанта, и говорит: «Важно».

— Ну и что?

— Ну и всё. Молчала весь вечер. И я тоже.

— Подумаешь, помолчали. Зато хорошо провели вечер. А официанта следовало наказать.

— Как?

— Я бы чаевых просто не оставил, и всё!

— Тогда бы она сказала: «Милый, тебе не хватает денег? Рублёв опять самоутверждается за твой счет и лишил тебя без премии? Давай, сегодня заплачу я».

— Это ж надо, какое тебе счастье досталось. Совершенно незаслуженное.

— Заслуженное. Просто не по возрасту. Я должен был долгие годы искать, ошибаться, влипать, обламываться и потом найти. Его. Счастье, то есть. Вероника вот искала… Кого-то… И нашелся я. А мне так повезло, что я нашел её сразу. Сразу, в тот же день, когда понял, что ищу. И вот теперь я должен взрослеть быстрее, чем расту. Ну, ты понимаешь.

— Нет, не понимаю. Зачем опережать события?

— Не опережать. Просто не отставать. За ней надо бежать быстро-быстро.

— Да ничего не надо. Надо просто поверить в своё счастье. Ты его уже получил. Волей слепого случая.

— Я верю. Но если я расслаблюсь, то моё счастье превратится в привычку. Уж лучше я буду бежать.

* * *

Минувшей зимой Денис заманил своих коллег в спортзал, на показательные бесплатные занятия для корпоративных клиентов. Показательными в итоге оказались выступления сотрудников Тринадцатой редакции, прочие посетители даже решили, что приехал цирк или съёмочная киногруппа из Америки. Первым делом Лёва сорвал резьбу с двух силовых тренажеров. Потом сёстры Гусевы вломились на тренировку по вольной борьбе и скрутили тренера двойным узлом. Тем временем Шурик с Виталиком весело бегали наперегонки по одной на двоих беговой дорожке, после чего им пришлось наперегонки ползти в медпункт. Константин Петрович отказался переодеваться при подчинённых и проник в тренажерный зал в рабочем костюме, где зацепился галстуком за какую-то деталь штанги и чудом избежал удушения. А Наташа просто пришла на занятия по танцевальной аэробике в бальном платье. Денис смотрел на коллег одновременно и с ужасом, и с восхищением. Только Даниил Юрьевич оказался на высоте: он открыл для себя бассейн.

Его тело, конечно, было всего лишь иллюзией, пусть и хорошо наведённой (на взгляд некоторых посетительниц бассейна — даже слишком хорошо), но удовольствие от плаванья он получил неподдельное. Когда-то в детстве он, вместе с другими детьми, купался в лесном озере на даче, но вода была холодная, вдобавок его почему-то стали топить, и он ушел домой одинокий, никем не понятый, всеми обиженный, и с тех пор слышать ничего не желал о купании. И вот — благодаря Денису и его настойчивости, у шефа Тринадцатой редакции появилось хобби.