Тринадцатая редакция. Найти и исполнить
Шрифт:
– Правда? – с сомнением переспросил невысокий и протрезвел буквально на глазах. – Пресс-секретарь у нас – я. А также пиар-менеджер, ивент-менеджер и другие неприличные англо-русские ругательства. Лёва меня зовут. Приветики. А ты правда трудолюбивый? И кем работаешь?
– Журналистом. Только с завтрашнего дня меня, видимо, уволят.
– За трудолюбие, видимо? Или за другие хорошие качества?
– За то, что я дурацкий дурак и дико всех подвёл. Но мне просто уже осточертела эта корпоративная ботва. Я хотел бы помогать людям, чтобы благодаря моим статьям что-то в городе менялось – понемногу, но менялось. Но никому нет дела до чужой беды. Если мне и заказывали сделать материал про какую-то беду, то только для того, чтобы читатели порадовались: уф, хорошо,
– Ну так помогай тем, кому плохо! Стань санитаром! Или сотрудником службы спасения. Да мало ли вариантов? Не надо рассказывать о том, что кому-то плохо, надо заткнуться, стиснуть зубы и помогать людям, если ты такой офигенно чувствительный! Завязывай с журналистикой и дуй в хоспис! Пойди волонтёром в фонд помощи неизлечимо больным! Добровольцы нужны везде, или ты типа запачкаться боишься?
– Не боюсь я. Просто надо же уметь что-то делать, чтобы помогать больным, верно? А я не умею, и поздно уже переучиваться. Я же взрослый – надо работать, раз выбрал такую профессию. Надо быть самостоятельным, брат в моём возрасте, например, уже стал отцом! И родители хотят, чтобы…
– Брат, родители, жена брата – всё понятно. Ты-то сам чего хочешь от этой жизни? Ключевое слово – сам, усёк? – Помогать людям. Работать. Но так, чтобы не надо было в девять утра приходить в офис, – а так же не бывает на серьёзной работе, да?
– А серьёзная работа – это как?
– Ну, не знаю. Когда ты что-то делаешь – и можешь увидеть результат. А не бумажки из папки в папку перекладываешь, не новости из Интернета переписываешь, ну и вообще.
– Наш человек. Вылезай, что ли, Ихтиандр, пошли к нам в редакцию.
– В редакцию? Ты тоже работаешь в газете?
– В издательстве. Я работаю в издательстве. Пусть на тебя шеф посмотрит, я уже совсем запутался – кто ты такое и откуда на мою голову свалилось, – и почему бы просто не набить тебе морду, как всем нормальным людям?
– Это не я свалился, – поправил его Шурик, по очереди вытаскивая закоченевшие ноги на берег, – ты сам сюда припёрся.
– Давай-давай, ругай своего спасителя, – рыкнул на него Лёва, с сожалением разматывая широкий тёплый сине-бело-голубой шарф. – Разувайся и вот этой штукой ноги вытри. Это прямо кощунство, но иначе ты простудишься и кони двинешь, а вдруг ты ценный? Ага, а потом замотайся в него и сиди, не дёргайся, я пойду тачку ловить.
– Точно, на машине поедем! Не могу же я так ходить, можно же простудиться, заболеть, – одобрительно кивнул Шурик. – Ты молодец, Лёва.
– Ты, блин… – резко повернулся на пятках обалдевший от такой наглости пиарщик. – Ладно, русалочка, суши ласты и помалкивай, целее будешь. В те времена Лёва осваивал азы работы Разведчика – команда Даниила Юрьевича ещё только подбиралась, поэтому периодически к ним в гости наведывался Кастор или приезжали по обмену опытом мунги из других городов. К сестрам Гусевым они относились с плохо скрываемым недоверием – всё-таки Бойцов, не сумевших спасти своих, да при этом ещё и уцелевших, многие до сих пор воспринимают как некую редкую и самую гадкую разновидность шемоборов. Зато уж Лёва, талантливый новичок, самородок, пользовался всеобщей любовью и симпатией. Каждый считал своим долгом рассказать ему о работе Разведчика всё, что ему известно, – особенно старались те, кто Разведчиками никогда не были и талантов в этой области не имели. В итоге знания у Лёвы были обширными, но хаотическими, и он по-прежнему больше всего доверял своему чувствительному уху. Впрочем, кое-что он уже сообразил: будучи сам от природы носителем довольно мощного заряда энергии, Лёва интуитивно чувствовал людей, превосходящих его по этому показателю. Интуиция, впрочем, говорила ему вот что: «Лёвыч, этот чувак, похоже, круче тебя будет. Давай-ка проверим, а? Пойди
– Ну вот, теперь у вас есть хотя бы минимальный комплект! – радостно объявил Кастор после того, как были закончены все формальности, связанные с приёмом на работу нового мунга. – А раз так – то я смогу наконец-то заняться другими командами, и мы с вами немного отдохнём друг от друга.
– Ага, примерно так я и представлял себе того, кто взвалит на свои плечи самую ответственную работу, – удовлетворённо кивнул Даниил Юрьевич. – Даже страшно становится – насколько он близок к выдуманному мной идеалу.
– Может быть, я и есть идеал? – бесцеремонно вмешался Шурик. – Только вы зря хотите доверить мне самое ответственное – вдруг я не справлюсь?
– Не волнуйся, если с чем-то не справишься, то от стыда не помрёшь: не успеешь. Мы тебя раньше прирежем, – успокоила его Галина Гусева.
– Бабуля, вот вы шутите – а парень уже в штаны наложил от страха. Не парься, у профессиональных убийц – профессиональный юмор, привыкнешь ещё, – покровительственно похлопал Шурика по плечу Лёва.
– Она не шутит. Ну то есть не в этот раз. И меня такая постановка вопроса вполне устраивает, – вполне серьёзно сообщил Шурик. – Зато, кажется, ответственность меня больше не пугает. Потому что, в случае чего, вы меня и вправду прикончите, и я от стыда помереть не успею.
Нечего говорить о том, что и родители, и старший брат, узнав о том, что младшенький устроился работать в крупное московское издательство, наконец-то успокоились и позволили себе выплеснуть на него всю нежность, которую он недополучил в детстве. Так что воскресные семейные обеды, часто переходящие в ужины, стали для них нормой.
Что же касается бывшего работодателя, то он, будучи человеком философского склада, решил, что корпоративная газета ему не так уж и нужна – можно вполне обойтись сайтом, а на сэкономленные деньги время от времени вывозить всех сотрудников за город, на пикник. Тем более что это был шанс исполнить свою давнюю мечту: заглавные статьи на сайт он писал сам: это вам не газета, захотел – повесил текст, захотел – снял, а если кто ошибки найдёт – их можно легко и просто исправить.
Совсем не таким человеком был нынешний главный редактор «Невских перспектив» Миша Ёжик – старинный знакомый Шурика, один из лидеров знаменитой третьей группы. С Ёжиком (это, кстати, фамилия, а вовсе не прозвище, как многим тогда казалось) было невозможно просто разговаривать – он мог либо спорить, либо дискутировать, в противном случае ему делалось скучно. Свои ошибки он не признавал, наоборот, старался их приукрасить и выдать за невероятно смелый новаторский жест. При этом он ещё отличался пуленепробиваемыми недоверчивостью и подозрительностью – словом, Шурика ожидал исключительно приятный вечер.
Журнал «Невские перспективы» находился, по удивительному стечению обстоятельств, на станции метро «Площадь Александра Невского», неподалёку от тех мест, где регулярно зависали Шурик и его друзья, а впоследствии и однокурсники, предаваясь юношескому нигилизму и остро критикуя всё, что попадалось на глаза. Особенными талантами в этой области обладали, как ни удивительно, сам Шурик (он не со зла, а просто, чтобы компанию поддержать) и, разумеется, Миша Ёжик. В последний раз Шурик встретился с ним на нейтральной территории на каком-то банкете, а сейчас, оказавшись в роскошном кабинете бывшего приятеля, залюбовался и очень за него порадовался – человек получил то, о чём мечтал, причём добился этого сам, не прибегая к помощи шемоборов, мунгов, таинственных покровителей или богатых родственников.