Тринадцатая
Шрифт:
При мысли о том, что её ждёт на сдвоенном уроке у Шакилии, если она не подготовится как следует, Озарию бросало в холодный пот. Она невольно торопилась и отчаянно желала доделать работу побыстрее, чтобы успеть позаниматься. Её ловкие руки двигались с удивительной скоростью, иголка мелькала в тонких пальчиках так, что за ней было не уследить глазами, если бы кто-то посмотрел. Оза живо представила, как она шьёт, шьёт и шьёт, делает это всё быстрее и быстрее. Она даже не поняла, как так получилось, что она уже закончила работу, которую не уверена была, что успеет выполнить до обеда, а ещё и часа не прошло. Тогда она сильно удивилась, но, озабоченная домашним заданием по этикету, просто порадовалась,
Следующий необычный случай произошёл в столовой, где-то в середине зимы.
Девушка, в отличии от магичек и Алаи, всегда сама убирала за собой после еды. Она часто и с удовольствием болтала с Литией и другими работницами столовой. Оза никак не могла привыкнуть есть вдоволь, и её словно магнитом тянуло туда, где много пищи, тем более Озу никогда никто не прогонял с кухни. Это место в школе было для неё сродни храму. Кстати, директриса в один из первых дней пребывания Озарии в магическом мире водила её в храм, но там, в благоухании душистых масел и трав девочка не ощущала такого благоговения в душе, как на кухне, среди одуряющих запахов вкусных блюд.
Госпожа Ирития, заведующая школьной столовой, часто брала с собой на работу своего самого маленького сына, Гоша. Мальчишка был страшный неслух, но такой милый, что от его беззубой улыбки таяло самое непробиваемое сердце. Озорнику прощались многие шалости и отбоя не было от желающих его потискать.
— Мне кажется, Гош владеет сильными любовными чарами, — пробурчала его мама, когда в очередной раз не смогла наказать проказника и вместо того, чтобы нашлёпать, поцеловала, и сама этому удивилась.
Оза поначалу настороженно отнеслась к Гошу. Ей, привыкшей выживать одной, не хотелось возиться с малявкой. Первое время, когда малыш тянулся к ней, у девушки было примерно такое же отношение к нему, как бывает у хозяина к щенку, который радостно прыгает вокруг него на задних лапах и норовит испачкать одежду грязными передними. Ребёнок казался Озе несомненно милым, но раздражал своей прилипчивостью. Однако, она никогда не отказывала госпоже Иритии присмотреть за малышом, но делала это не из любви к нему, а скорее преследуя свои чисто корыстные цели. Заведующая столовой была для Озы почти богиней. Детство в приюте не располагало Озу к нежностям с мальчишкой, но, всё же, его искренняя улыбка, обращённая к ней, что-то затрагивала в душе, и, со временем, изящная тонкая ручка девушки нет-нет и опускалась в нежной ласке на вихрастую детскую головку.
В тот день Оза во второй раз столкнулась с необычным проявлением своих возможностей. Она, после обеда, ставила свой поднос с использованной посудой в мойку, когда услышала детский вскрик и громкий плач, доносящийся с кухни.
Она кинулась на звук и увидела, что малыш Гош перевернул на себя большую кастрюлю с горячим супом.
Кухня была безлюдна. Обед приготовлен, поэтому повара и подсобные работники уже отпущены. Только на раздаче и в обеденном зале остались те, кто обслуживал всё прибывающих на обед магичек. Видимо, мальчишка проголодался и решил обслужить себя сам. Госпожа Ирития лихорадочно, но аккуратно, снимала с сына мокрую горячую одежду. Правая сторона грудки и правая ручка до самого локтя сильно покраснели и даже кое-где начали покрываться волдырями. Гош истошно плакал, разрывая сердце бедной перепуганной матери.
— О Ясноликий Арэв! За что? Целителя нужно! Надо срочно кого-то послать в город за целителем. Гошик, родной мой, не плачь! Мама сейчас, сейчас, маленький. Как же ты так!?
— Зачем посылать за ним в город? Здесь же есть целитель и полно магичек! Я точно знаю, среди девочек в обеденном зале есть будущие целительницы!
— Что ты! Они никогда не будут
Оза осталась один на один с рыдающим от боли малышом. Она присела перед ним на корточки и осторожно протянула руку, не решаясь коснуться обожженных мест. Озария медленно провела раскрытой ладонью над вздувшимся ожогом на детской грудке, будто погладила, не касаясь кожи. В этот момент ей было так жаль мальчишку, что она отчаянно захотела, чтобы ему перестало быть больно, чтобы эти жуткие волдыри и безобразная краснота исчезли насовсем.
Малыш всё ещё сильно плакал, но, вдруг, явно почувствовалось, что истошные визгливые нотки из его рыданий совершенно пропали. Каково же было изумление Озы, когда она заметила, что кожа мальчика под её ладонью действительно стала здоровой. По мере того, как девушка проводила ладонью над остальными повреждениями, Гош всё больше успокаивался. Когда прибежала запыхавшаяся Ирития, её сынок уже всего лишь тихо всхлипывал, не в силах сразу успокоиться после пережитого ужаса, но был совершенно здоров.
— Озария, как ты?! — изумлённо воскликнула Ирития.
— Это не я! — сразу отмахнулась обеими руками девушка.
— Озочка меня ладошкой погладила, и мне больше не больно, мамочка, — немедленно сдал свою спасительницу Гош.
— Это не я! — уже сердито насупилась Оза.
— Хорошо, хорошо! Это не ты! Но… Спасибо! — быстро протараторила Ирития.
С тех пор Оза питалась лучше всех в школе, включая директрису. Ирития так никому и не рассказала про этот случай, сделав вид, что поверила, что Гошу помог неизвестно кто. Сам мальчик что-то болтал про то, что ему было очень больно, а Озочка его погладила и всё прошло, но никто не обратил внимания на его детский лепет.
А Оза тогда ни на шутку испугалась.
После случая с шитьём штор, перед ежегодной проверкой, у неё целый день ощущалась небольшая слабость в теле, неприятно ныли руки и шея, словно она полдня провела, склонившись и усердно работая иглой. Тогда Оза мысленно обвинила в своих недомоганиях Шакилию с её двойной дозой реверансов, подач руки для поцелуя и приветственных кивков.
Когда прибыли члены Королевского Совета, при встречах и во время бесед, девушки выглядели перед ними робкими, нежными и пугливыми созданиями. Всесильные маги даже предположить не могли, что юные магички дрожат не перед ними, взрослыми могущественными мужчинами, а трясутся под равнодушным, с виду рассеянным, но в самом деле всевидящим, взглядом высокой сухопарой женщины, которая обычно маячила где-нибудь в отдалении. И не зря ученицы боялись! Те, кто плохо сдал этот своеобразный экзамен по этикету, потом умылись горючими слезами. Впрочем, Шакилия у всех девиц нашла ошибки. Особенно не повезло магичкам третьего года обучения, которые традиционно присутствовали на общем обеде с членами Королевского Совета. С ними мучительница потом особо зверствовала. Они неделю ходили с красными зарёванными глазами после уроков по этикету.
После того, как под ладонью Озы у маленького Гоша исчезли ожоги, девушка вновь ощутила знакомую странную слабость. Хотя в этот раз ничего не болело, но упадок сил был настолько сильным, что в библиотеке, куда Озария, согласно расписанию, пошла после обеда, она просто уснула, сидя в мягком кресле с книгой в руках. Девушка проспала всё индивидуальное занятие. Хорошо, что эти уроки давно превратились в обычное обязательное чтение книг в читальном зале. На физической подготовке Оза еле переставляла ноги и её, посчитав приболевшей, отпустили к целителю.