Тринадцатый апостол. Том II
Шрифт:
Глава 12
В этот вечер ужин с префектами я пропустил. Правда, попросил Сенеку извиниться за меня перед высокой компанией. Луций не прочь был бы и сам увязаться за мной, но тут я проявил твердость — пообщаться с апостолами хотелось без него. Во-первых, нам с ними надо было обсудить кое-что, не предназначенное для его ушей, а во-вторых, я не хотел смущать своих стеснительных друзей присутствием посторонних. Я даже Тиллиуса с собой не позвал.
Посоветовал Сенеке снова пригласить Гая на ужин. Новостей из Иудеи набралось за месяц много, уверен, что фрументарий найдет что еще им рассказать, вчера
Апостолы чувствовали себя во дворце скованно, хотя их и поселили далеко не в самых роскошных покоях — братьев напрягало большое количество слуг и охраны. Ну, и римляне. Мои друзья по-прежнему сторонились их, и с этим нужно было что-то делать. Конечно, с большим удовольствием они опять переночевали бы у своих знакомых в еврейском квартале, но пока я не удостоверюсь, что Матфею стало лучше, из дворца его не выпущу.
— Ну, как ты? — захожу я в их комнату и первым долгом направляюсь к раненому другу — Дорогу хорошо перенес, тебя не укачало?
— Нет, Марк, все хорошо — устало улыбается он — спасибо твоим ребятам, что донесли меня до города. Неудобно как-то перед ними…
— А когда ты раненых легионеров лечил, удобно было?! — прерываю я его оправдания — Парни наши перед тобой в неоплатном долгу. Как и префект Пилат, кстати. И вообще, ты мне брось — какие могут быть счеты среди христиан? Мы же все братья.
— Так-то оно так, но…
Ну, снова деление по национальному признаку пошло… Хоть что ты с ними делай! Иудеи у нас правоверные, а все остальные народы по святости до них не дотягивают. Закончится все это тем, что появится Павел из Тарса и окончательно отделит христианское учение от иудаизма и иудеев-христиан. Я одариваю Андрея и Иакова строгим взглядом
— И вы, братья, тоже считаете, что римляне не достойны вашего доверия? А как же вы проповедовать здесь собрались? Только среди своей иудейской общины?
Друзья смущенно отводят глаза. Нет, ну так я и знал — опять эти местечковые замашки!
— Учитель нам велел нести Истину всем народам. И я вам скажу, что самая благодатная почва для этого — греки. Сирийцы. Римляне. А вот среди тех же египтян неофитов будет немного, и только если здесь — в столице Александрии, где они более терпимы к чужим небожителям. Но в древних Фивах и Луксоре народ по-прежнему верит исключительно в своих мертвых богов. Даже династии Птолемеев за три века царствования не сильно удалось переломить ситуацию в египетской глубинке.
— И что же — нам не проповедовать там?! — возмущается Иаков.
— Не знаю — вздыхаю я — Мне, кажется, пока это бесполезно. Вот будет в Александрии крепкая христианская община, тогда можно и в провинции Египта отправиться.
— И в Мемфис?
— А вот про Мемфис будет отдельный разговор. Там люди наглядно увидели Силу Иешуа, которая повергла Сатану снова в ад. Давайте, я вам сейчас расскажу, что на самом деле произошло в храме Сета…
Мой обстоятельный рассказ поверг апостолов в шок. К такой встрече с самим Сатаной никто из нас не был готов, ни физически, ни морально. Страшно представить,
— Братья, а вы не можете попробовать влить силу в него?
— Давай попробуем… — неуверенно кивает Андрей
Я снимаю древний артефакт со шнурка, отдаю его друзьям — они склоняются над ним. Я даже вижу, как потоки силы охватывают кольцо… Проходит минута, другая, третья… Иаков, который уже хорошо научился работать с этой энергией, расстроенно вздыхает
— Марк, сила уходит в него, как в песок. Бесполезно.
Ну… я особенно ни на что и не надеялся. Значит, дело все-таки в треснувшем камне, который служил в этом артефакте своеобразным накопителем.
— Не расстраивайся, Иаков, это было ожидаемо… Просто я хотел попробовать разные способы спасти его.
— Но как же ты теперь без Силы? — сочувственно спрашивает Матфей
— Ну, …жил же я как-то раньше. Гораздо важнее, что при мне остались все мои знания — теперь я снова буду рассчитывать только на себя и свои умения.
Все печально замолкают. Это их минорное настроение мне совершенно не нравится — все же живы, все здоровы… ну практически все. Чего из этого трагедию делать?
— А давайте я лучше вам расскажу, как ко мне анкх Хранителя попал, и что он значит для всех египтян.
…И снова я окунаюсь с головой в недавние события. Перед глазами Гиза, пирамида Хуфу и мертвый Хесир, которого я оставил в центральном зале гробницы у источника. А я все рассказываю, рассказываю, вспоминая, как это было…
— …Получается, что их Манефон тоже был пророком, если он предсказал Иешуа и наш приход в Египет?
— Получается так. И мы теперь с вами наследники Хранителя.
— Хранитель ты, Марк.
— Нет, Хранитель — любой из нас. И когда я отправлюсь в Рим, этот анкх я передам тому, кто останется в Александрии, чтобы возглавить христианскую общину. Эту защиту я вам, братья, доверяю безоговорочно. Просто попрошу быть осторожными здесь, особенно с египтянами. Сделайте, пожалуйста, вывод из произошедшего с Матфеем в Серапеуме — нельзя просто так заявиться в чужой храм и устанавливать там свои порядки. Это не сработает. Представьте, что жрецы Сераписа заявились в наш Иерусалимский храм. Или Тиберий велел установить там свою статую в Зале Камней.
Многозначительно замолкаю, давая им возможность представить это безобразие, потом продолжаю:
— Поэтому, даже если сами вы уверены, что это лжебог, и что он давно мертв — не лезьте в его храм. Для проповедей есть площади, есть парки и набережные, есть молельные дома в еврейском квартале. А я завтра схожу в Серапеум и поговорю с главным жрецом — надо предупредить его о последствиях таких нападений на христиан. С этим мириться нельзя.
Матфей виновато отводит глаза. Андрей с Иаковом сидят, насупившись, но молчат. Потому что возразить им по существу нечего.
— Поверьте мне, что греки в силу своей образованности и широты взглядов, это самая благодарная публика, открытая всему новому. Вот с них и нужно начинать. И с еврейских общин в провинциях. А с греков потом и римляне пример брать будут, и те же сирийцы. Я отправлюсь в Рим, кто-то из вас останется здесь, в Александрии, кто-то вернется на корабле в Кесарию. Но основные усилия нам сейчас надо сосредоточить на восточных провинциях, где большая часть населения сирийцы и греки.
— Напиши письмо об этом Петру, мы его передадим.