Тринадцатый апостол. Том II
Шрифт:
— Обязательно напишу. В Риме вы пока не появляйтесь — там сейчас такие страшные события начнутся, что не до проповедей будет.
Я тяжело вздохнул. Так не хотелось во всем этом кровавом кошмаре участвовать…
— Но как только все закончится и успокоится — я жду в гости, братья. Кого вы отправите — решите сами, буду рад видеть каждого из вас. Но обязательно возьмите с собой Иоанна Заведеева — он самый молодой из нас, ему нужно набираться опыта и побывать во всех провинциях империи.
На самом деле, Иоанн Заведеев, прозванный Богословом, одна из важнейших фигур в христианстве, и этот евангелист единственный,
Я процитировал про себя стихотворение Волхонского “Город золотой”:
“…Тебя там встретят огнегривый лев
И синий вол, исполненный очей.
С ними золотой орел небесный,
Чей так светел взор незабываемый…”
Это ведь аллегорические образы евангелистов из видения ветхозаветного пророка Иезекииля. Марку соответствует крылатый Лев, Луке — Телец, Иоанна Богослова символизирует Орел, а евангелист Матфей — который сейчас незаметно морщится, потирая руку в гипсе — будет изображаться рядом с Ангелом. Поэтому с рисунками на печатках Петра, Матфея и Иоанна абсолютно все понятно: рыбак с сетью, ангел и орел — можно хоть завтра их заказывать.
Евангелист Лука уже появлялся в Иерусалиме, еще при жизни Учителя, братья его знают. Но потом этот образованный грек вернулся в свою Антиохию и Воскресение Мессии он пропустил. Теперь он вскоре станет сподвижником Павла, будет сопровождать его в миссионерском путешествии.
А вот личность евангелиста Марка, чьим символом станет крылатый лев, вызывает у меня все больше и больше вопросов. У Петра здесь нет ученика с таким именем. И кроме меня в окружении апостолов никакого другого Марка нет! Хотя уже должен быть. Значит ли, что в этой реальности евангелистом Марком стану я? Даже что-то страшно становится от такой огромной ответственности!
Но с другой стороны, многое уже совпадает. Не понятно, где я родился — и сам не знаю. Самым первым появился в Александрии — на пару с Матфеем. Заложил здесь основы первой общины, начав крестить легионеров 3-го Киренаикского. А кто стал Хранителем Гизы, кто уничтожил полоумных жрецов Сета? Все я. Ух-х, аж мурашки по коже…!
И Рим. Если кто и будет рядом с Петром в Риме, то действительно Марк. То есть опять я. Это теперь что — мне и свое Евангелие придется писать?! Что-то я к этому не готов… Хотя хорошие журналистские навыки у меня с прошлой жизни безусловно остались. К тому же мощный и сильный лев — это однозначно перекликается с образом римского легионера. Ну, что, Марк?!! Заказываем тебе печатку с крылатым львом…?
…Измученный Матфей уже давно уснул, а мы все никак не могли наговориться с Андреем и Иаковом — просидели до поздней ночи. Давно мне не было так спокойно и душевно, словно со своей семьей воссоединился. Не нужно контролировать каждое слово, не нужно соблюдать осторожность в поступках — все мы открыты душой навстречу друг другу. И мою подозрительную осведомленность в разных областях знаний эти апостолы тоже воспринимают без удивления, как должное. Думаю, они считают
А вот с друзьями из контуберния, которые хорошо знали прежнего Марка, мне постоянно приходится следить за своим языком, чтобы не ляпнуть чего-нибудь лишнего — иначе эти любопытные парни вопросами завалят. Да, и манеры приходилось изображать попроще, как принято среди рядовых легионеров. Ну, а за столом у префекта Галерия — там уже можно было и не притворяться особо. Единственное, что до сих пор сильно напрягало — это еда руками или с ножа, вот к этому мне привыкнуть по-настоящему трудно. Нет, в походных условиях, в каструме или на марше — это еще как-то можно понять, но в триклинии дворца, среди аристократов?! А чего стоит их мерзкая привычка вытирать руки о волосы рабов?! Это же вообще дикость, от которой меня до сих пор вымораживает! Воды и полотенец им что ли не хватает?
Спал я в эту ночь на удивление спокойно, и сны мне снились хорошие — про Кесарию. Я снова гулял по ее улицам, залитым солнечным светом, разглядывал белокаменные дома и храмы иудейской столицы, снова ужинал в компании своих друзей в таверне Патрокла, любуясь красотой предзакатного неба над синим зеркалом моря. А потом в одиночестве бродил по анфиладе залов во дворце Великого Ирода и даже плавал в бассейне с минеральной водой, слушая шум волн, бьющихся о рифы.
Слово молчало и ничем не напоминало о себе, даря душе умиротворение. Понятно, что в покое меня не оставят и прожить здесь оставшуюся жизнь вряд ли позволят — не для того они сюда забрасывали диверсанта из будущего.
…После совместного утреннего молебна, на котором кроме легионеров присутствовали сегодня еще и почетные гости — Андрей с Иаковом, мы отправляемся в город. Планов громадье. Но главным пунктом идет официальный визит в Серапеум. Компания наша выглядит, конечно, колоритно, даже по местным меркам. Два иудея с характерной для этого народа внешностью и в скромных хитонах, римлянин Луций Анней Сенека в белоснежной тоге, я — римский легионер при полном параде, плюс один из чиновников префекта Галерия — Тит Сиверус. Как я понял, в его обязанности входил негласный присмотр за отрядом городской стражи, который формально подчиняется магистрату Александрии. За нашими спинами семенит мой прекрасный «гарем» а шествие замыкает египтянин Маду с большой холщовой сумкой на плече, в которой у него сложены все рисовальные принадлежности и запас листов папируса.
На улице сегодня очень тепло и солнечно — и это пока еще утро. Похоже, что к полудню Александрию накроет настоящая летняя жара. Мои красавицы уже щеголяют в легких хитонах из тонкого льна и в покрывалах из полупрозрачного виссона, из-под которых блестят любопытные девичьи глаза. Да, паллу, первоначально купленную для Клавдии, я этим утром подарил Зэме, и сейчас юная египтянка выглядит ничуть не хуже своих старших подруг. Наряд ее, правда, немного поскромнее, но это дело поправимое — после визита в храм мы собираемся прогуляться по базару и торговым лавкам. А пока мой “гарем” послушно следует за мной, заставляя встречных мужчин останавливаться и провожать девушек восхищенным взглядом.