Тринадцатый ковчег
Шрифт:
— Поэтому и окончил Агогэ всего лишь вторым в классе?
Взбешенный, Виник ударил наотмашь: его клинок рассек воздух с молниеносной скоростью. Аэро успел только заблокировать удар, ответить времени уже не хватило. Да, он был опытен, но Виник за свои годы успел набраться опыта куда больше. К тому же Аэро не до конца восстановился после ранения: в плече проснулась острая боль. Того и гляди, рана снова откроется.
Стиснув зубы, Аэро перехватил клинок в правую руку.
— Амбидекстр? — произнес Виник, перестраиваясь на ходу. — Я читал твое личное дело из школы.
— Значит, в курсе, что я, как и отец, был первым
Виник обнажил зубы в оскале.
— Это тебя не спасет, мальчишка! — Он указал на тело Бриллштейна. — Как не спасло твоего папашу.
— Тогда мне остается победить.
— Это тебе не Агогэ и не симуляция, — взмахивая мечом, напомнил Виник.
Аэро увернулся от удара.
— Так ведь разница невелика. В последней моей симуляции кто–то сбросил настройки безопасности. И я вполне мог погибнуть.
Виник вздрогнул, и тут же Аэро понял: вот кто виноват в гибели двух солдат. Закипев от гнева, капитан утратил способность мыслить ясно.
— Так это был ты! Ты убил моих солдат!
— Они погибли во время стихийного бедствия, — ответил майор, кружа вокруг Аэро и делая выпады при малейшей возможности. — Я лишь подстроил так, чтобы они не смогли уцелеть.
— Убийца! — заорал Аэро.
— Предпочитаю думать о себе как о хорошем солдате. Если бы вы, капитан, получили приказ убить, то неужели ослушались бы? — Аэро смутился, и Виник, воспользовавшись моментом, атаковал. — Все мы убиваем, когда это нам выгодно» Дело лишь в ракурсе — победители мы или проигравшие.
Аэро поспешил задавить появившееся было в душе сомнение. Пришлось напомнить себе, что его моральные установки нерушимы. Он выковал в себе этот стержень во время учебы и тренировок. Виник ему голову не заморочит, пускай ему и удалось одурачить остальных майоров.
— Ты убийца и ни за что не убедишь меня в обратном.
Аэро двинулся вперед: он отбивал удары и наносил их сам. Отступал, чтобы получить преимущество, и снова атаковал, когда инстинкты говорили: бей! Виник двигался уже не так уверенно, он больше защищался. Еще немного, твердил себе Аэро, еще чуть–чуть. Он обнаружил в себе силы, энергию, о каких и не подозревал. Он теснил Виника, пока не зажал его в угол между двумя компьютерными консолями. Ударом ноги толкнул в сторону майора кресло — машинально уходя от него. Виник оступился и упал. Но вовремя поднялся, успев закрыться мечом. Хотя теперь мало что могло его спасти. Лицо майора исказилось страхом. Он проигрывал, прекрасно это понимая. В несколько ударов Аэро закончил бой: выбил из рук Виника фальшион и ногой оттолкнул его прочь. Еще несколько ударов повергли противника на колени, а после и на лопатки. Аэро встал над Виником, готовый нанести последний удар — тот, которым привык добивать противников в симуляции. Правда, на сей раз все было иначе. Им овладели сомнения. Несмотря на весь свой опыт, Аэро прежде не приходилось убивать живого человека. И уж конечно, он не дрался с безоружным противником. Майоры продолжали следить, не вмешиваясь.
Его отцу не спешили помочь: не вызвали санитаров или эвтанаторов, зло заметил Аэро.
— Чего ждешь, мальчишка? — прошипел Виник, брызжа слюной. Его лицо и форма были заляпаны кровью Верховного командующего. — Добей меня!
Аэро стиснул рукоять клинка. Так просто прикончить человека,
— Чем я тогда лучше тебя? — спросил он.
— Ты идиот, как и твой папаша.
— Я вроде велел тебе заткнуться! — взмахнув фальшионом, напомнил Аэро, но не убил Виника — только вырубил.
Не тратя больше времени на предателя, вернул клинку прежнюю форму и спрятал его в ножны. Затем бегом бросился к умирающему отцу. Кровь из раны так и хлестала. Аэро оторвал кусок от рукава и прижал его к груди Бриллштейна. Бросил взгляд на Маяк: браслет все еще пульсировал зеленоватым светом, бледным–бледным. Неужели отец еще жив?
— Зовите врача, трусы! — закричал на майоров Аэро.
Те словно вышли из ступора. Дойл метнулся к консоли и нажал кнопку экстренного вызова.
— Врача на мостик! — произнес он в микрофон. — Ранены двое солдат!
Аэро подложил под голову Верховного командующего свои руки. Внезапно тот раскрыл глаза и попытался улыбнуться, но вместо этого скривился от боли.
— Аэро… ты… — хрипло проговорил Бриллштейн и закашлялся кровью.
Аэро поразился, впервые услышав свое имя из уст отца. Однако умирающие часто бредят, а Верховный командующий потерял много крови.
— Сэр, прошу вас, не шевелитесь, — сказал Аэро. — Вы… тяжело ранены.
— «Хороший командир… знает, когда битва проиграна», — процитировал отец учение. — Рана… смертельная, и я умру, сынок…
Аэро так и замер.
— Времени… мало, — продолжал Бриллштейн. Взгляд его остекленел, его то и дело мучили приступы кровавого кашля. — Слушай… очень… внимательно.
— Да… отец, — ответил Аэро. Странно и непривычно было произносить это слово, но, сказав его, Аэро исполнился нового, странного чувства.
— Когда я умру, забери Маяк. Не позволяй Винику менять курс… высадись на Земле… хоть в одиночку. Там… ждут… другие… увидишь… найди их…
Верховный командующий снова закашлялся. Свет Маяка начал угасать.
— Нет, сэр, вы справитесь, выживете! — смаргивая слезы, почти крикнул Аэро. — Врачи уже идут! Они вас вылечат! Мы вместе полетим на Землю. Главное, держитесь!
— Обещай, черт возьми… что сделаешь… как я сказал!
— Обещаю, — ответил Аэро, и из его глаз покатились слезы. Они стекали по щекам и мешались с кровью Бриллштейна. — Клянусь жизнью, что исполню приказ.
Отец улыбнулся, и Маяк вспыхнул ярким зеленым светом. Бриллштейн погладил сына по щеке.
— Ты мой сын… сомнений нет, — тихо произнес он. — Жаль, я не видел… как ты растешь… ведь нам нельзя…
Он уронил руку. Маяк вспыхнул напоследок и потух.
— Нет… — прошептал Аэро и потряс безвольное тело отца.
Он почти не видел и не слышал, как засуетились майоры. Его оттащили от тела Бриллштейна — наконец прибыли медики с носилками. С ними пришел кто–то еще… Рен? Или она ему просто мерещится? Эмоции грозили захлестнуть его, он оказался перед ними беззащитен, не в силах сдерживать их.
Аэро тряхнул головой. Осталась единственная важная вещь — Маяк. Аэро дал обещание, поклялся жизнью исполнить последний приказ — и он не подведет отца. Он подполз к трупу Бриллштейна и схватил его за руку, браслет все еще держался на побледневшем запястье. Никогда прежде Аэро не видел Маяк столь близко. Он понятия не имел, как этот прибор функционирует, и уж тем более не знал, как снять его с руки умершего.